— Так! — сказал себе мистер Уэллер. — Очень странно. Я мог бы поклясться, что это он.

Человек шел, и, по мере приближения, его лицо искажалось все ужаснее.

— Могу присягу дать, что видел эти черные волосы и малиновую ливрею, — говорил мистер Уэллер. — Только без этой физиономии.

Покуда мистер Уэллер раздумывал, лицо незнакомца исказилось сверхъестественной гримасой, совершенно отвратительной. Он все-таки вынужден был пройти мимо Сэма, и проницательный взгляд этого джентльмена отыскал в устрашающе перекошенных чертах нечто слишком похожее на глазки мистера Джоба Троттера, чтобы можно было ошибиться.

— Эй вы, сэр! — крикнул Сэм свирепо.

Незнакомец остановился.

— Эй, вы! — повторил Сэм еще грубее.

Человек с ужасающим лицом, приняв в высшей степени удивленный вид, посмотрел влево, вправо, вверх — на окна домов, то есть во все стороны, только не на Сэма Уэллера, и двинулся дальше, но был остановлен новым окриком:

— Эй вы, сэр!

Так как незнакомец не мог больше притворяться, будто не понимает, откуда исходит голос, то ему ничего больше не оставалось, как посмотреть наконец Сэму Уэллеру прямо в лицо.

— Довольно, Джоб Троттер! — сказал Сэм. — Ну, без глупостей! Вы не так прекрасны, чтоб разбрасывать свои прелести. Переставьте глаза туда, где им следует находиться, не то я вышибу их из орбит! Слышите?

Видя, что мистер Уэллер вполне расположен действовать в духе этого обращения, мистер Троттер мало-помалу вернул своему лицу его естественное выражение и, радостно подскочив, воскликнул:

— Что я вижу? Мистер Уокер?

— А! — отозвался Сэм. — Вы очень рады видеть меня, не правда ли?

— Рад! — воскликнул Джоб Троттер. — О мистер Уокер, как я мечтал об этой встрече! Это слишком, мистер Уокер, я не вынесу этого!

Мистер Троттер завершил свою речь настоящим слезным потоком и, бросившись на мистера Уэллера, крепко его обнял.

— Пустите, — кричал Сэм, безуспешно силясь освободиться из объятий своего впечатлительного друга, — пустите, говорю я вам! Что вы рыдаете надо мной, вы, пожарный насос?

— Потому что я так рад видеть вас! — отвечал Джоб Троттер, постепенно разжимая руки. — Это слишком, мистер Уокер!

— Слишком?.. Я тоже думаю, что это слишком! Что вы можете мне сказать, а?

Мистер Троттер молчал, ибо розовый носовой платочек был уже пущен в ход.

— Что вы можете мне сказать, прежде чем я раскрою вам череп? — повторил мистер Уэллер угрожающим тоном.

— Я, мистер Уокер?

— Не называйте меня Уокером: моя фамилия Уэллер, и вы отлично это знаете! Что вы можете мне сказать?

— Да благословит вас Всевышний, мистер Уокер... то есть Уэллер... я многое вам скажу, только пойдемте куда-нибудь, где удобно было бы побеседовать. А как поживает ваш уважаемый, добрый хозяин? О! Это — достойный джентльмен, мистер Уэллер! Надеюсь, он не простудился в ту ужасную ночь?

При этих словах в глазах Джоба Троттера сверкнуло беспредельное лукавство. Сэм сжал кулаки, но сдержался и ответил, что хозяин его чувствует себя в высшей степени хорошо.

— О! Как я рад! А он здесь?

— А ваш? — парировал Сэм.

— Увы! Да, он здесь! И мне больно признаться, что он ведет себя еще хуже, чем прежде!

— Вот как! В пансионе для девиц?

— Нет! Не в пансионе, — ответил Джоб, и в глазах его опять мелькнула искра лукавства.

— В доме с зеленой калиткой? — спросил Сэм, пристально глядя на собеседника.

— О нет, нет! Там его нет, — откликнулся Джоб с несвойственной ему живостью.

— А что вы сами там делали? — допытывался Сэм, сверля его взглядом.

— Видите ли, мистер Уэллер, я готов открыть вам маленький секрет, ведь мы с вами с первой встречи почувствовали, так сказать, влечение друг к другу. Помните, как приятно мы провели то утро?

— О да, я помню! — ответил Сэм.

— Дело в том, — продолжал Джоб с большой таинственностью, — что в этом доме с зеленой калиткой довольно много прислуги, мистер Уэллер.

— Это и видно, — прервал его Сэм.

— Да, — продолжал Троттер, — и есть здесь одна повариха, которая накопила немного денег и собирается открыть мелочную торговлю.

— Неужели?

— Да, мистер Уэллер! Ну так вот, я с ней встретился в церкви, мистер Уэллер, потом познакомились и... кажется, я могу сказать, что мне придется торговать в лавочке.

— Что ж, пожалуй, лавочник из вас выйдет славный! — заметил Сэм, глядя на него с глубочайшим отвращением.

— А главное, мистер Уэллер, можно будет тогда развязаться с этим недостойным человеком, — продолжал Джоб, и глаза его вновь наполнились слезами, — и зажить жизнью более добродетельной и более соответствующей моему воспитанию.