Думаю, что да. Например, французские философы, приверженцы рационализма, не видели в религии врага, но только в использовании религии, как идеологии, которое делалось Церковью. Они были против подлинной исторической власти Церкви – в особенности той, которую они знали, то есть Римско-Католической Церкви,  – состоящей в контроле над умами масс, чтобы руководить, управлять, навязывать социальную этику, направленную на сохранение и действенность произвольных систем деспотизма политической власти. Движение философов и еще раньше – платонистических гуманистов, как Джованни Пико делла Мирандола, не шли против Бога-любви, открывшегося в Новом Завете, вочеловечившегося Бога, Христа, который объял всех на Земле во вселенской широте любви и сострадания, который плакал над бедами других, которого трогали телесные и душевные болезни людей, но против «церковности», против людей Церкви, которые использовали слова Христа, извращая их, делая их недоступными, отдаляя их от людей, чтобы доминировать над ними. Они не видели своего врага в Церкви, понимаемой как «тело Христово», а в Церкви, организованной во временном государстве и в ее спорном исполнении идеологической власти – методами, которые конкретно реализовали феномен тоталитаризма: Пропаганда веры, Инквизиция, Индекс запрещенных книг, официальное использование пыток как инструмента допроса в процессах против еретиков. Со своими ценностями свободы, равенства и братства философы были не против Христа, но против тех «костров, которые горели каждый день во славу Божию» и которые сожгли живьем Джордано Бруно и многих других, и в любом случае против тех «ужасных абсурдов», совершенных во имя религии, «из которых легко составился бы том, гораздо больший, чем Евангелие, которое их осуждает».

Полагание человеческого разума единственным критерием материалистической истины, лишенным какого-либо метафизического напряжения, свойственно современному человеку, заключенному в печальной камере построенной себе умственной тюрьмы, в которой нет пространства для движения, в полном отсутствии свободы духа, без которой невозможна свобода интеллекта. Другим был вольтерианский рациональный человек, который ставил перед собой духовный принцип, ведший его к унитарной и универсальной концепции человеческой цивилизации. Верно, что материализм, как марксистский, так и нынешнего дикого капитализма, фаворита проходящего процесса секуляризации, был результатом развития, но абсолютно деградировавшего, этой первоначальной «метафизической революции, которую сделало Просвещение, и новой цивилизации, которую она основала».

Вы считаете, что корни кризиса современного мира находятся именно в средневековой традиции?

Да, кажется парадоксом, принимая во внимание, что Новое время явилось именно протестом против Средневековья, хотя и причины этого протеста крылись внутри самих средневековых традиций. Возвращаясь, Ваше Святейшество, к Вашему первоначальному вопросу, думаю, что возможно сочетать рационалистическое видение мира с духовными устремлениями людей.

Полагаем, что это не только реально, но и необходимо.

В качестве основы для примирения духовно ориентированные люди вправе ожидать по крайней мере отказа рационалистического человекобожия от монополии на истину, от стремления строить жизнь обществ и государств, равно как и международные отношения, исключительно на базе «объективных» ценностей материального порядка.

Не стоит более считать, что ценности, отличающиеся от установок «постхристианского» гуманизма, априори регрессивны, а потому не должны считаться достойными полного уважения.

Одновременно религиозным силам предстоит более ясно, чем сегодня, начертать ту тонкую грань, которая разделяет, с одной стороны, право человека свободно определять свой жизненный путь, обладая богоданной свободой выбора между добром и злом, и с другой – право общества, нации, всечеловеческой семьи многоразличными способами активно поддерживать то, что естественная и религиозная мораль считает благом, одновременно отказывая в поддержке тех явлений, какие традиционно считаются деструктивными. Именно такой путь может получить одобрение большинства населения Земли и вернуть гармонию в глобальные общественные процессы.

Нам кажется, что иные способы разрешения проблемы, практикуемые сегодня в мире, видятся достаточно бесплодными. Мы имеем в виду прежде всего попытку растворить христианство, равно как и другие религии, в рационалистическом мировоззрении. Не первое десятилетие общины верующих во многих странах вынужденно стремятся приспособиться к реалиям обезбоженной среды, причем такое приспособление мотивируется не следованием воле Бога, а аргументами сугубо человеческого плана, укорененными вне религиозной истины.

Результатом является охлаждение религиозности и усиление крайних псевдодуховных движений, пытающихся найти ответ на секуляризацию в агрессивных формах протеста.

Итак, мы убеждены, что движение к справедливому миру может и должно базироваться на сосуществовании религиозного и секулярного взгляда на развитие государства и общества, на мораль и ее социальное выражение. Решение острых проблем современности немыслимо на основе лишь рационалистического мировосприятия – пытаясь стать единственной общественно значимой силой, человеческий разум может лишь усугубить духовно-нравственный кризис цивилизации.

А принятие равнозначности гуманистической и теоцентрической картин мира, их одинакового права влиять на происходящее в мире создаст условия для преодоления путем диалога и согласия многих нынешних разделений, от которых страдают как отдельные страны и народы, так и взаимоотношения между ними.

Верю, что это приблизит время, когда не только в сердцах верующих, но и на глобальной общественной арене «милость и истина встретятся, правда и мир облобызаются» (Пс. 84, 11).

Ваше Святейшество, что такое исихазм и каких аспектов духовной жизни и русской культуры он касается? Какова его роль в истории Русской Церкви и общества?

Исихазм – это одна из наиболее глубоких форм духовной жизни христианина, когда он в особой полноте приобщается Христу, становясь, как говорит апостол Петр, «причастником Божеского естества» (2 Пет. 1, 4). Само слово происходит от греческого «исихия» – покой, тишина. Все силы души «исихаста» умиротворяются, в его сердце воцаряется безмолвие. «Безмолвие, тайный полет души внутри нас самих – вот что порождает страх Божий и чистоту», – говорила в V веке святая пустынница Феодора.

Состояние «исихии» – глубокого внутреннего покоя – является результатом продолжительных духовных подвигов, беспощадной борьбы со страстями, то есть порочными склонностями, порождающими греховные действия. Преодоление страстей и стяжание внутренней безмятежности в аскетических творениях называется также «умным деланием». Одним из важных средств его является непрестанное призывание имени Христа в Иисусовой молитве, которая состоит всего из нескольких слов: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного».

Существует ли техника, чтобы изучать эту молитву?

«Молитва Иисусова должна быть единым с твоим дыханием – тогда ты познаешь плод безмолвия», – говорил преподобный Иоанн Лествичник. Вот как святой XIV века, преподобный Григорий Синаит, описывает ее: «Призывай непрестанно помощь Божию, шепча в уме всей твоей душой «Господи Иисусе Христе Сыне Божий». Затем обрати твой ум ко второй части молитвы и говори: «Помилуй мя грешного». Повторяй много раз эту фразу, не меняя ни единого слова, потому что растениям, которых слишком часто передвигают, не удается пустить корня. Также владей полностью движениями дыхания, потому что дыхание, когда выпускается слишком сильно, затемняет ум и оставляет мысли разного рода капризам. Если твой ум видит появление и оформление нечистоты и искушений, не пугайся; если какой-либо образ встает перед тобой, не обращай на него внимания. Но просто держи, как можно крепко, твой ум в сердце. Заключи его там, занимаясь повторением без остановки мольбы к Господу Иисусу. Тогда невидимо поразишь искушения и в конце уничтожишь их и отбросишь далеко от себя».

Первый шаг к аскезе – это освобождение от земных страстей, через него человек восходит к созерцанию, с помощью которого возможно соединение с Богом, что является главной целью аскезы. Созерцание Бога – это сущность мистической жизни, которая достигается через практику исихии, через Иисусову молитву и размышление. Преподобный Паисий Величковский говорил: «Когда человек сподобляется омыть свою душу и свое сердце от всякой духовной нечистоты и от вожделений плоти, тогда вступает Божественная благодать, наша общая мать: она просвещает наш ум, берет его за руку и, как мать ребенка, возводит его, ступенька за ступенькой, и открывает ему, по мере его чистоты, неизреченные и неисчерпаемые тайны Божии. Это подлинное видение, созерцание».

Как это бывает?

Речь идет о переносе человеческого духа на более высокий уровень. Представьте, что учителя исихазма, которые искали внутреннего мира, исихии , не жили в мире. Они уверяли, что не существует иного мира, как только мира продолжительной борьбы. Подвижник – название, которое означает того, кто употребляет аскетическое усилие на пути к спасению – это как атлет, который развивает свою силу через физическое упражнение. Он учится на практике противостоять сопернику, и в этот момент борьба для него становится легкой и, в самом широком смысле слова, даже радостной. Православие не знает различных подходов к морали. Оно не принимает различие между двумя видами морали, светской и монашеской. Каждый христианин в своем сердце должен быть подвижником, в смысле, что должен стремиться через подвиг, то есть приложение аскетического усилия, к совершенству. Всякая подлинно христианская жизнь несет в себе определенную меру отречения от мира и аскезу. Подвижник делает то, что каждый христианин как таковой призван делать, – то есть с усилием проходить путь к совершенству. Он борется, напряженно, неустанно, с героизмом добродетели, чтобы достигнуть этого совершенства.

«Священное безмолвие», как отцы Церкви называли внутреннее умиротворение, достигаемое благодаря «умному деланию», может сопровождаться великим даром, который Бог дает особо преуспевшим подвижникам. Этот дар состоит в созерцании Божественного Света – несотворенной Славы Божией, в Которой Бог являет Себя Своему творению.

Как возможно для человека увидеть Бога? Душевными очами?

Вы знаете, что по этому поводу заявлял преподобный Серафим Саровский? Он говорил: «Вот некоторые и говорят: «Эти места непонятны. Неужели люди так очевидно могли видеть Бога?» А непонятного тут ничего нет. Произошло это непонимание оттого, что мы удалились от простоты первоначального христианского ведения и под предлогом просвещения зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижимым то, о чем древние до того ясно разумели, что им и обыкновенные разговоры о явлении Бога между людьми не казались странными». Этот выдающийся святой объяснял: «Когда чрез таковое упражнение укоснит ум в сердце, тогда воссиявает свет Христов, освещая храмину души своим Божественным сиянием. Сей свет есть купно и жизнь по Евангельскому слову: «В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин. 1,4). Когда человек созерцает внутренне свет вечный, тогда ум его бывает чист и не имеет в себе никаких чувственных представлений, но, весь будучи углублен в созерцание несозданной доброты, забывает все чувственное, не хочет зреть и себя; но желает скрыться в сердце земли, только бы не лишиться сего истинного блага – Бога».

Исихазм как опыт бесстрастия и боговидения был присущ Церкви всегда. На каждом этапе ее исторического развития, начиная с апостольских времен, в Церкви были те, кого в более позднюю эпоху стали называть исихастами. Тем не менее лишь в XIV веке исихазм получил догматическое обоснование благодаря трудам святителя Григория Паламы и его сподвижников. Этот великий отец Церкви показал, что опыт боговидения, который подвижник приобретает в результате очищения от страстей, является не фантазией, но реальностью. Свет, который он сподобляется видеть, есть несотворенная и предвечная Слава Божия. Это учение было закреплено на Константинопольских Соборах 1341, 1347 и 1351 годов.

Русская Православная Церковь, как органичная часть Вселенского Православия, восприняла все многообразие форм духовной жизни, получивших развитие в Византии, в том числе традицию исихазма. Исихастами и учителями умного делания вполне можно назвать таких великих русских святых, как преподобные Антоний Печерский, Сергий Радонежский, Нил Сорский, Паисий Величковский, Серафим Саровский, старцы Оптиной Пустыни.

Русская Церковь не осталась безучастной и к тем богословским спорам, которые велись в Византии по поводу природы Света Божия. Ее вклад при этом состоял не в богословских формулировках, но скорее в художественных образах, созданных великими русскими иконописцами. Так, пожалуй, наиболее убедительным свидетельством Русской Церкви об истинности исихастского опыта стали иконы преподобного Андрея Рублева. Через иконопись, а также церковную музыку, храмовую архитектуру и другие формы церковного искусства исихазм оказал большое влияние на всю русскую культуру, которая в своих наиболее высоких проявлениях всегда вдохновлялась православными духовными традициями.

Ваше Святейшество, что такое Добротолюбие и какова его роль в русской культуре?

Вторая половина XVIII века познала возрождение исихастской мистики. Монах со Святой горы Афон преподобный Никодим Святогорец изучил древние писания подвижников Восточной Церкви и составил на греческом языке сборник подвижнических трудов под названием Филокалия . Через несколько лет, в 1794 году, преподобный Паисий Величковский сделал церковнославянский перевод этого труда. Он был издан в Санкт-Петербурге под названием Добротолюбие. Это ценное пособие на пути к аскезе для достижения совершенства.

Филокалия означает «любовь к красоте». Любовь к тому, что красиво и хорошо, любовь к Богу, источнику всякой красоты и Самому «абсолютной красоте», любовь ко всему, что ведет к соединению с Божественной красотой. Вы вспомните слова «Откровенных рассказов странника своему духовному отцу»: «Все окружающее меня представлялось мне в восхитительном виде: древа, травы, птицы, земля, воздух, свет – все как будто говорило мне, что существует для человека, все свидетельствовало Божию неизреченную любовь к человеку <…> И я понял, что такое «ведение словес твари» и как всякая тварь воспевает Бога».

По мнению составителей сборника, святого Макария Коринфского и преподобного Никодима Святогорца, Добротолюбие – «это мистическая школа духовной молитвы». Все Добротолюбие сконцентрировано на обожении – обоживающем соединении с Богом. Преподобный Никодим Святогорец говорил: «Бог – блаженная природа, совершенство превыше совершенства, созидающий принцип того, что красиво и хорошо, хорошо превыше хорошего и красиво превыше красивого, – предопределил, изначально, извечно, обожить человека».