Шрифт:
Могущественное усилье:
Стать подлинной чашею света
Готова, тоскуя, планета.
Такой же эпохой, заканчивающей
Огромные циклы, зажглось
Ученье, доныне раскачивающее
Истории косную ось.
Предчувствую это единство
И жду, как тепла материнства,
Твоей неизбежной зари я,
Грядущая Александрия!
1950
*
Острым булатом расплат и потерь
Мощные Ангелы сфер
В сердце народов вдвигают теперь
Угль высочайшей из вер.
Где от высот задыхается грудь,
Сквозь лучезарнейший слой
Слышу сходящий отрогами путь –
Твой, миро-праведник, твой!
Сад
непредставимейших гор
Пестовал дух тебе,
Солнце веками покоило взор
На расцветавшей судьбе.
Судеб таких не вынашивал рок
Ни в новолетье, ни встарь:
Гений,
Бого-сотворец,
пророк.
Кроткий наставник
и царь.
Дай до тебя, на духовный восток
Лучший мой дар донести,
Эту осанну, как первый цветок,
Бросить тебе на пути.
1950
ИЕРАРХИЯ
Ждало бесплодно человечество,
Что с древних кафедр и амвонов
Из уст помазанного жречества
Прольется творческий глагол.
Все церкви мира – лишь хранители
Заветов старых и канонов;
От их померкнувших обителей
Творящий Логос отошел.
Он зазвучит из недр столетия,
Из катакомб, с пожарищ дымных,
Из страшных тюрем лихолетия,
По сотрясенным городам;
Он зазвучит, как власть имеющий,
В философемах, красках, гимнах,
Как вешний ветер, вестью веющий
По растопляющимся льдинам.
И будут ли гонцы помазаны
Епископом в старинном храме
Перед свечами и алмазами
На подвиг, творчество и труд?
Иль свыше волю непреклонную,
Они в себе услышат сами,
И сами участь обреченную,
Как долг и право, изберут?
Но, души страстные и жаркие,
Они пройдут из рода в роды
Творцами новой иерархии,
Чей золотой конец вдали
Святой гигант, нерукотворною
Блистая митрой, держит строго
В другом эоне – по ту сторону
Преображенья всей земли.
1950
*
Если ты просветлил свою кровь,
Если ты о надзвездном грустил –
Сну Грядущего не прекословь,
Чтобы он твою мысль обольстил,
И унес – быстролетней орла
На широком жар-птичьем крыле,
Показуя вдали купола
Новой правды на старой земле.
Далека его цель, далека!
Через мглу пепелищ и пустынь,
Донеси, птица-сон, седока
До невиданных веком святынь.
И, когда ваш полет колдовской
Незнакомая встретит заря,
Над восставшей из пепла Москвой
Лет замедли, кружась и паря.
1950
*
Если б с древней громады
Пробудившимся взором
Ты окинул тогда окоём –
Где черты, по которым
Облик стольного града
Узнаём?
Над золою пожарищ
Будто мчались не годы,
Но века протекли и века.
И, как старый товарищ,
Льет по-прежнему воды
Лишь река.
Взлет венцов незнакомых
И свободные вздохи
Этих форм ты б понять не сумел:
В их зубцах и изломах
Пафос чуждой эпохи
Онемел.
Уподобился город
Золотым полукругам
Изукрашенных к празднеству гор, –
Мирный, светлый и гордый,
Будто Севера с Югом
Разговор.
Поразился б прохожий,
Сын советского века,
Ритуальностью шествий и зал:
Это – новая Мекка,
Ее камни дух Божий
Пронизал.
И совсем непонятны
Были б странные речи,
Действа, игрища, таинства, хор…