С рассказом, гомоном и щукою.

Хозяин, молвив не спеша:

“А вот – на доннике, заметьте-ка!”

Несет (добрейшая душа!)

Графин пузатый из буфетика.

И медленно, дождем с листа,

Беседа потечет – естественна,

Как этот городок, проста,

Чистосердечна, благодейственна…

Как будто, воротясь домой,

Лежишь – лицом в траве некошеной..

Как будто обувь, в жгучий зной,

С ног истомленных к черту сброшена.

1950

10. МАНИКУ

Семью домового из хат

вон

выжили,

На них клеветали ханжа

и поп…

Хвостат ли и сероват

он,

рыжий ли –

Бедняжка забился, дрожа,

в сугроб.

А как прижилась их душа

к нам

сызмальства,

Как жались в чуланчик, в испод,

в печи,

Выглядывали, вороша

хлам:

– Сыты ль вы?

И цыкали бесу невзгод:

– Молчи!

Утащат порой кочергу,

шнай,

тряпочку,

Хозяева рыщут кругом,

Везде,

А эти – в щели ни гугу:

знай,

лапочку

Сосут, ухмыляясь тишком

беде.

А ты не побрезгай платок

свить

жгутиком

И, ножку стола окрутив

узлом,

Приказ им твердить шепотком,

прыть

шутиков

Могущественным очертив

числом.

Как мало им нужно от нас:

чтоб

верили,

Спускали проделки добрей

им с рук…

Заслышат, зато, во дворе ль

топ,

в двери ли –

Уж чуют: то враг их проказ

иль друг.

Приветят гостей, воздадут

честь

страннику,

Усталым шепнут со смешком:

– Приляг!

А имя слоям, где живут,

есть

Манику –

Прозвание малых душков –

миляг.

1955

11. СТИХИАЛИ ФАЛЬТОРЫ

С опушек свежих прохладой веющие,

Где сено косится

По лугам,

Благоухающие, беспечно реющие,

Они проносятся

Здесь и там.

Сверканьем шустрых стрекоз встречаемые

У лоз прибрежных,

Где плоты,

Они травою, едва качаемою,

Ласкают нежно

Свои персты.

Они глядятся сквозь сеть березовую,

И струи с бликами

Для них – качель,

Когда ребята, от солнца бронзовые,

Вбегают с криками

В степной ручей.

Их близость мягкая, наш сон баюкающая,

Душе раскованной –

Как в зной роса,

Когда кукушкою, в бору аукающею,

В глубь зачарованную

Зовут леса.

Когда ж, израненный шипами города,

Ты в травы ранние

Лицо склонишь,

Они вливаются раскрытым воротом

В плоть и сознание,

Как свет и тишь.

И если разум твой от маловерия

Веков рассудочных

Освобожден,

Ты в этой радости узришь преддверие

Заветов будущего,

Иных времен.

И пусть об имени их не беседует

Мысль человека;

Но подожди:

Об этих тайнах еще поведают

Другому веку

Его вожди.

1950

12

Нет, не боюсь языческого лика я:

Шмель, леший, дуб –

Мне любо все, – и плес, и чаща тихая,

И я им люб.

Здесь каждый ключ, ручей, болотце, лужица

Журчат мне: пей!

Кричат дрозды, кусты звенят и кружатся,

Хмелит шалфей,

Спешат мне тело – дикие, невинные –

В кольцо замкнуть,

Зеленым соком стебли брызжут длинные

На лоб, на грудь,

Скользят из рук, дрожат от наслаждения,

Льют птичий гам,

Касаясь, льнут, как в страстном сновидении,

К вискам, к губам,

Живые листья бьют об плечи темные…

В проемы чащ

Кидают под ноги луга поемные