И лишь пестрые пятна

Новых эр человечества

Отразил бы растерянный взор.

1950

*

Нет, – то не тень раздумий книжных,

Не отблеск древности… О, нет!

Один и тот же сон недвижный

Томит мне душу столько лет.

Ансамбль, еще не превзойденный,

Из зданий, мощных, как Урал,

Сомкнувших в сини полуденной

Свой беломраморный хорал.

И белоснежным великаном

Меж них – всемирный Эверест:

Над облаками, над туманом

Его венцы и странный крест.

Он – кубок духа, гость эфира,

Он веры новой торжество:

Быть может, храмом Солнца Мира

Потомство будет звать его.

Но поцелую ль эти камни,

В слезах склонясь, как вся страна,

Иль только вещая тоска мне

Уделом горестным дана?

Но если дух страны подвигнут

На этот путь – где яд тоски?

Гимн беломраморный воздвигнут

В урочный срок

ученики!

1950

*

Я мог бы рассказывать без конца

О тех неизбежных днях,

О праздниках солнечных тех времен,

О храмах и культе том;

О бого-сотворчестве; об ином,

Прекраснейшем ритме дней;

О дивных верградах – до облаков

Воздвигнутых по городам

На радость людям, – как водоем

Духовности и красоты.

Но страшно мне – весомостью слов

Загаданное спугнуть,

Прогнать воздушные существа,

Плетущие эту ткань,

Тончайший фарфор предсказанных дней

Разбить неловкой рукой.

1950-1955

ЭЛЬДОРАДО

Знаю. – Откуда? – Отвечу:

Нет, не душой, не рассудком, –

Чем-то неназванным в речи.

Там, в глубине естества,

Слышу я сладко и жутко

Шум от летящих навстречу

Будущих наших столетий,

Взлета их и торжества.

Внутренний слух обучая

Плещущим этим напевам,

Звонам их, кликам и вздохам,

Темному их языку,

Слышу от края до края

Штормы по дальним эпохам

С громом их, плачем и гневом,

С брызгами на берегу.

С кем говорили однажды

Их голоса ветровые,

Тот разучился покою

Прочной и хмурой земли:

Он – мореплаватель, жаждой

Будущей эры гонимый

И многопарусным строем

Правящий вдаль корабли.

Солнцем другим опалённый,

Омут грядущих мальстремов,

Новых созвездий восходы

Видевший издалека –

Как он поведает сонной

Скудной стране – о народах,

О многоцветных эдемах

Нового материка?

Вот, меж утихших сограждан,

В горнице душного дома,

Он на столе рассыпает

Золото сказочных стран:

Он повествует, как страждал

В зоне пустынь незнакомых,

Как, еле слышно ступая,

Крался в таинственный стан.

Но удивляясь червонцам

С чуждым гербом Эльдорадо,

Станут ли дети и внуки

Сумерками, при огне,

Гладя сожженные солнцем

Эти усталые руки,

О неразысканных кладах

Грезить и плакать во сне?

1950-1955

ДАЙМОНУ

К огню и стуже – не к лазури –

Я был назначен в вышине,

Чуть Яросвет, в грозе и буре,

Остановил свой луч на мне.

Чтоб причастился ум мой тайнам,

Дух возрастал и крепла стать,

Был им ниспослан жгучий даймон

В глаза мне молнией блистать.

И дрогнул пред гонцом небесным

Состав мой в детский, давний миг,

Когда, взглянув сквозь Кремль телесный,

Я Кремль заоблачный постиг.

Тот миг стал отроческой тайной,

Неприкасаемой для слов,

Наполнив весь духовный край мой,

Как Пасху – гул колоколов.

Что за дары, какой мне жребий

Таились в замкнутой руке: