старичок, которая стояла неподвижно, как стоит курица, когда у

нее перед носом проведут мелом черту.

Женщина вдруг встрепенулась и бросилась в дом.

– Что сказали? В чем дело? – спрашивали ее другие жильцы,

но она, ничего не видя, пролетела мимо них наверх и через

минуту скатилась вниз с иконой и периной в руках.

– Перины-то после перенесешь,– крикнул ей старичок,–

полегче бы взяла что-нибудь, только чтоб место свое заметить.

Через полчаса приехавшие поддевали ломами железные

листы на крыше, которые скатывались в трубки и, гремя, падали

на тротуар. А внизу шла спешная работа: бросались наверх за

вещами и скатывались вниз по лестнице в двери нижнего этажа

мимо перепуганных, ничего не понимающих владельцев.

– Карежишь, Иван Семенович? – крикнул проезжавший по

улице ломовой, обращаясь к работавшим на крыше.

– Да, понемножку. Из топливного кризиса выходим; умные

головы начальство наше; вот хороший дом и свежуем.

– Ну, давай бог. Может, потеплей изделаете. А то эдакий

холод совсем ни к чему.

– Черт знает что,– говорили мужики на крыше, работая

ломами,– жили все по-хорошему, как полагается, и вдруг, нате,

139

пожалуйста... А где людям жить, об этом думать – не наше дело.

Ну-ка, поддень тот конец, мы его ссодим сейчас. Ох, и крепко

сколочен, мать честная, он бы еще лет сто простоял.

– Построить трудно, а сжечь дело нехитрое.

Когда крыша была свалена, какой-то человек в санях, с

техническим значком на фуражке, подъехал к соседнему

старому пустому дому, вошел во двор, кого-то поискал,

посмотрел, потом опять вышел на улицу и плюнул.

– Этим чертям хоть кол на голове теши! Ведь сказал, к

двенадцати часам быть на месте.

Потом его взгляд остановился на сломанной крыше другого

дома. Человек озадаченно замолчал и полез в карман за

книжкой. Посмотрел в книжку, потом номер дома! И еще раз

плюнул, пошел к работавшим.

– Вы что ж это делаете тут, черти косорылые! – закричал он

на крышу.

Мужики посмотрели вниз.

– А что?..

– А что?.. Глаза-то у вас есть? Вы что же это орудуете? Какой

номер вам приказано ломать?

– Какой... Третий,– ответил мужик в полушубке и полез в

карман.

– Читай! – крикнул на него человек с техническим значком,

когда тот вытащил из кармана полушубка бумажку и долго с

недоумением смотрел на нее.

– Ну, третий, а тут какая-то буковка сбоку подставлена.

– То-то вот – буковка. Вот этой буковкой тебя... Сказано

номер три-а, а ты просто третий полыхнул?

– Ах ты, мать честная...– сказал мужик в полушубке, еще раз

с сомнением посмотрев на бумажку,– два часа задаром

отворочали. А я было и глядел на нее, на буковку-то, думал,

ничего, маленькая дюже показалась. Вот ведь вредная какая,–

скажи пожалуйста. Ну, делать нечего, полезай, ребята, на

следующий.

– Лихая их возьми,– выдумали эти буквы,– сказал старичок,–

они вот тут так-то потрутся, да всю улицу и смахнут. Такое

время, а они буквы ставят.

140

Рулетка

Хозяйка рылась с артелью на огороде, когда прибежала ее

племянница и сказала, что пришли в квартиру какие-то люди и

требуют хозяев.

– Господи боже мой, что им нужно-то?

– Уж не обмеривать ли комнаты пришли? – сказала соседка.

– Спаси, царица небесная... К нашим соседям пришли с

рулеткой, обмерили, а потом выселили. Кубатура, говорят, не

сходится.

– Вот, вот, все про кубатуру про эту говорят, чтоб она

подохла!

– А, может, с обыском? Не прячь ничего, а то хуже: все

отберут.

– Вот до чего запугали, ну, просто...

Хозяйка, вытирая о фартук руки, тревожно пошла к дому. У

порога стояли, дожидаясь ее, трое молодых людей.

– Вы хозяйка?

– Я...– сказала та, испуганно глядя то на одного, то на

другого.

– Позвольте осмотреть квартиру.

Хозяйка с испуганным лицом открыла дверь. Все вошли. В

это время с огорода с растрепавшимися волосами прибежала