имеющих желания отречься от сансары, и еретиков-нигилистов, не стремящихся к

освобождению. Некоторые еретические школы, например, дигамбары, допускающие, что

злые поступки являются причиной страданий феноменального бытия, пытались

искоренить злые поступки покаянием. Согласно мимансакам, вовсе не существует

конечного освобождения (мокша), и поэтому они стремятся очиститься от моральной

скверны лишь ради временного освобождения.

Последователи санкхьи и вайшешики считали, что моральное осквернение (клеша)

является основой феноменального бытия, но ведь основой моральной скверны является

неведение, характеризующееся непониманием природы «Я» (атман). Поэтому, признавая

«Я» и входя в сосредоточение, они достигали различных ступеней среди всех восьми,

начиная с первой дхьяны и до наивысшей точки созерцания в сфере феноменального бытия

(бхавагра), но, попадая в сеть эгоистического воззрения, они были обречены снова упасть в

ад Авичи. В этой связи ачарья Васубандху писал: «Есть ли иной метод достижения спасения,

кроме буддизма? Нет. А почему? Потому что еретические учителя придерживаются невер-

ного взгляда на «Я». Буддийские ученые считают, что без отказа от неведения, допускающего

существование «Я», нет спасения».

Атма-дришти бывает двух видов: в отношении индивидуальности и в отношении

элементов бытия. Шраваки и пратьекабудды, отвергая эту теорию в отношении

индивидуальности (пудгала),

достигают подлинного спасения без дальнейших

перерождений. Но мудрые бодхисаттвы действуют иначе, т.е. добиваются спасения не только

ради себя1. [1а]

Поэтому следует искать метод спасения живых существ. Никто, кроме Будды, не постиг

полностью метод спасения. И посему необходимо отвергнуть теорию субстанциональности

элементов феноменального бытия, чтобы избегнуть осквернения познаваемого (джнея-

аварана). Следует стремиться к отказу от этой теории.

1 Чандрагомин в «Шишьялекха-дхарма-кавья» об этом пишет; «Нет никого более бесстыдного, чем тот, кто

эгоистически стремится к спасению, забывая свою семью, т.е. живых существ, не признавая их подверженными

рождению и смерти; так он погружается в глубины океана феноменального бытия, как бы попадая в стремнину». —

Ч а н д р а г о м и н . Записки..., IV. Под ред. И,П. Минаева и А. Ивановского, СТИХ 96, с. 77.

С помощью теории относительности (шуньявады) можно отказаться от теории

субстанциональности элементов феноменального бытия. Последняя теория теряет силу,

поскольку противоречит первой. Так вступают в океан священных писаний и философии,

чтобы утвердить теорию относительности.

Если знание относительности1 представляет собой противоядие, опровергающее то, что

должно быть отвергнуто, его следует рассматривать как умозаключение, полученное

рассуждением. Если это так, то умозаключение должно представлять конструирующую

мысль (викалъпа).