Ещё сильнее сделался запах смолы, и ярче солнечные лучи. Людей, которые шагали по площади, они превратили в сияющие, светящиеся фигуры. И в ладонях Максимилиана, Которые только что неподвижно лежали на коленях, и которые он теперь соединил "чашей", появился прозрачный стеклянный шар, а в нём - серебряный вихрь. А потом шар разлетелся тысячью крошечных осколков, о которые нельзя было порезаться, потому что они превратились в снег, а снег тут же растаял. Осталось лишь серебро, текучее живое серебро, которое стало обретать форму домов, башен и крепостей, и серебряные деревья зацвели на серебряных улицах, и зашагали мимо них крошечные человеческие фигурки. Но всё это длилось одно мгновение - и вот уже исчезло без следа.

Артур облизал пересохшие губы. Так не бывает... Не бывает, что сбывается вдруг самая заветная мечта. Что чудесные истории, в которые так сильно, до боли в сердце, хотелось верить - в самом деле оказываются правдой...

– Слушайте, если вы говорите о волшебстве...

– Да, о волшебстве. О единственном возможном и могущественном волшебстве. О воображении. И, кстати, сейчас - не о чьём-нибудь, а о твоём воображении.

– Нет, - помотал головой Артур, не желая позволить Максимилиану сбить себя с толку.
– То, что вы только что сделали - не воображение. То есть, воображению такое не под силу. Это существовало, этот город. Я видел...

– Твоему воображению такое действительно пока не под силу. Но я живу чуть дольше, чуть больше учился и практиковался. Было бы здорово, если бы ты тоже научился большему. Если захочешь.

Тайна - ещё ближе. Артур ощутил что-то похожее на головокружение.

– Как вы меня нашли? Как узнали про мой снежный шар?

– Это часть моей работы - искать и узнавать. Моей и других таких же как я.

– Вы что, не только учителя, но и сыщики?

– Ну... лучше сказать - звездочёты. Мы смотрим на звёзды.

– На звёзды? Что это значит?

– Магия, о которой я говорю, магия воображения, делает людей похожими на звёзды. В момент рождения эти звёзды одинаковые, светят не слишком сильно, но ровно. Но проходит время, и некоторые из них вспыхивают так ярко, что озаряют всё вокруг.

– Почему?

– Может, они просто очень хотят засиять ярче. А может, так складываются обстоятельства их жизни - так, что можно сиять... Точного ответа не знает никто.

– Ну и что же? Если эти звёзды сияют сами по себе, зачем они вам, звездочётам? А вы - им?

– Ты знаешь старика, который живёт в твоём дворе?
– вместо ответа спросил Максимилиан.
– Кое-кто называет его Совой.

Артур почувствовал себя так, будто с большой высоты шлёпнулся на землю. Разговор о магии звёзд - и вдруг Максимилиан вспоминает какого-то старика! Да ещё малоприятного и сердитого.

– Знаю, - пожал плечами Артур.
– При чём он здесь?

– А известно тебе, что когда-то он был художником?

– Художником?..

Артур от души удивился. Вот уж ни за что не подумаешь... Разве художники такие бывают? Но, с другой стороны, он, Артур, никогда и не видел настоящего художника.

– Да, - продолжал Максимилиан.
– Он умел не просто смотреть, а видеть...

Максимилиан сделал паузу, ища подходящий слова, но Артур опередил его:

– Видеть вещи не такими обыкновенными, какие они есть?

– Нет... Я бы сказал, видеть вещи такими, какие они есть - необыкновенными.

– А почему - "умел"? Теперь уже не умеет?

– Этого тоже не знает никто. В молодости он собирался поступить в художественный институт. Но его картины посчитали слишком странными, слишком не похожими на жизнь - хотя на самом деле жизни в них было побольше, чем в некоторых реалистично-"жизненных". Его не приняли в институт. И на выставки картины не брали. Художник хотел, чтобы люди видели их - но ничего не получалось. Тогда он стал рисовать всё реже, всё меньше - и однажды решил, что впредь не возьмётся краски и кисть. Старые холсты побросал в пыльную кладовку и начал заниматься другой работой. За эту работу ему платили деньги, и он мог неплохо жить. Но ему всё время чего-то не хватало. Так же сильно, как человеку не хватает руки или ноги, если из-за несчастного случая он потеряет их. Бывший художник догадывался, что ему не хватает волшебства, от которого он отказался. Но обманывал себя. В надежде заполнить пустоту стал покупать вещи - мебель, одежду, посуду, разную технику и украшения для дома, которые на самом деле ничего не украшают, потому что тысячами выпускаются на заводах, одинаковые, как две капли воды. Вещей становилось всё больше, и часть из них перекочёвывала в кладовку, скапливаясь целой горой. В самом низу этой горы до сих пор лежат брошенные картины. А пустота в сердце остаётся такой же пустой. Художнику пришлось признать собственный обман. Но от этого ему стало только хуже. Он сделался угрюмым. И теперь его дразнят Совой.

– Я не...
– начал Артур, но замолчал. И не потому, что хотел сказать неправду - он старого художника действительно не дразнил. Просто он понял, что эта история рассказана не для того, чтобы он, Артур, в чём-то оправдывался. Совсем для другого.

– Иногда звёзды начинает светить слабее, - тихо произнёс Максимилиан.
– Тускнеют. Понимаешь?

– Но почему вы не пришли к нему так же, как ко мне? Вы, или другие такие же? Звездочёты?
– с неожиданной силой, почти с негодованием воскликнул Артур.
– Почему вы позволяете звёздам тускнеть?

– Потому что нас гораздо меньше, чем звёзд. Не все их мы можем вовремя разглядеть. Не ко всем успеваем прийти.

– Хотите сказать, мне повезло?

– Хочу сказать, у тебя чуть больше выбора и шансов, чем у многих других.

– Ясно. То есть, нет, мне ещё не всё ясно. Вы так об этой "звёздной магии" говорите, словно она очень важна. Для многих, для всех... Но разве воображение человека важно не только для него одного? Нет, я, конечно, понимаю - приятно смотреть на красивую картину, читать интересные истории... Но всё-таки...
– Артур запнулся. Ему было трудно - но не потому, что не находились нужные слова. Трудно было вслух высказывать мысли, которых прежде не открывал никому.
– Когда ты что-то придумываешь - придумываешь для себя. Может, и хочешь показать кому-то, как этот художник хотел показать людям свои картины. Но в первую очередь всё равно для себя...