– А другие?

– Другие забывают, что когда-то учились там. Как и те, кто решают уйти, не доучившись до конца. Такие тоже есть, хотя и не много.

– Но если я соглашусь и сдам экзамен - что родителям скажу? Обычную-то школу я бросить тоже не могу! Остаётся только время после уроков или выходные. Но мама с папой спросят, где я пропадаю.

– Тут нам придётся пойти на меленькую хитрость.
– Максимилиан снова выглядел так, будто с трудом сохраняет серьёзное выражение лица.
– Понятно, совсем бросить обычную школу ты не можешь. Но посещать её через день сможешь вполне. Всё что будет нужно - самостоятельно изучать кое-какие темы. Ты справишься.

– Но постоянные пропуски...

– Никто никаких пропусков не заметит. Об этом не беспокойся. И что на дом задали - ты всегда будешь знать. Не рассчитывай только, что задания будут готовить за тебя.

Прищурившись, Артур уставился на Максимилиана.

– Значит, никто не заметит, что меня по целым дням в школе нет?

– Точно.

– Ни учителя, ни одноклассники?

– Ни те ни другие. Это сделать проще, чем пытаться от родителей твоё отсутствие после уроков или в выходные скрыть. Они ведь к тебе гораздо внимательнее, чем учителя с одноклассниками. В прежние времена, когда далеко не все дети в школу ходили нам, случалось, трудновато было их путешествия в тайне от родителей держать. Конечно, если это такие родители, от которых нужно держать в тайне, которые сами в Лабиринте не бывали...

– А мои, значит, не бывали?

– Нет.

– Жалко... Но вот вы, получается, всё это можете - скрывать отсутствие, держать в тайне... И говорите ещё, что волшебства не существует!

– Я говорил вовсе не это, а...

– Да помню я, помню. Воображение... И всё-таки - волшебство!

– Ну, пускай - волшебство, - улыбнулся Максимилиан.

Он улыбался - но на душе было тревожно. Почти так же как вчера, перед тем как он решился наконец заняться поисками ученика. Уже понятно, что в Школу Артур пойдёт - но от этого тревога не уменьшалась. Это не означает ещё, что сумрак, который грозит сделать свет сердца мальчика тусклым, рассеется.

6. Экзаменационный вопрос

– И ты там был? В Лабиринте? В Школе? Всё, что говорил этот Максимилиан - правда?

Едва Артур закончил рассказывать, Алька принялась за "допрос".

– Да, я был и в Лабиринте, и в Школе. И всё, что он говорил - правда.

– С ума сойти, - изумилась Алька.
– Жуть как нелогично...

– Твоё любимое словечко, - незло усмехнулся Артур.

– А у тебя - "Я в шоке!", - не дала брату спуску Алька.
– Так, значит, ни в чём этот Максимилиан не соврал - кроме одного. Обещал, что никто твоих исчезновений не заметит - а я заметила.

– Вот уж не знаю, почему, - Артур в недоумении покачал головой.

Время шло к вечеру. В комнате собирался полумрак, а света они не включали. В этих сумерках снежный шар, который так и лежал на полу, куда положил его Артур, ещё больше походил на огромный драгоценный камень. Или на магический кристалл. Андрей никак не мог отделаться от этого впечатления. Всё время, пока Артур говорил, шар притягивал его взгляд, как будто каждое событие, о котором шла речь, отражалось внутри этой сферы. Или - как будто ему самому хотелось волшебными красками нарисовать эти картины под толщей стекла. Сначала знакомая площадь, скамейка под елями. Потом - неведомая далёкая страна, по которой скитался несчастный поэт, в итоге своих скитаний обретший вдруг огромную чудесную силу. Потом - таинственный Лабиринт, состоящий из Выходов и, наконец, снова волгинская площадь. Притяжение продолжалось до сих пор - Андрей всё ещё всматривался в стеклянную сферу, даже ни одного вопроса Артуру не задал.

Алька взяла лист бумаги и ручку, сдвинула в сторону стоявшие на столе кружки и как-то невзначай опустевший конфетный пакет.

– Надо записать, что нам известно.

– Хлебом не корми - дай расследование устроить.

Не обращая внимания на замечание брата, Алька принялась чертить на листке. Андрей, не без труда оторвавшийся от созерцания шара, заглянул ей через плечо. Обычным записям Алька предпочла криптографию. На листе одна за другой появлялись схематичные картинки - шар со снежинками внутри, маленькая звёздочка и другая, значительно больше, сова, весы с двумя чашами. Птичье перо, о значении которого трудно было бы догадаться, если бы не соседство с нотным знаком - это обозначало поэта и музыканта. Наконец в самом углу листа Алька изобразила лабиринт, сильно смахивающий на те, которые рисовал Артур. Что от внимания Артура не укрылось. Но если он и хотел по этому поводу высказаться, сестра его намерению помешала:

– Ты не сказал, какой тебе пришлось сдать экзамен.

Артур ничего не ответил. Алька истолковала молчание по-своему:

– Ну, испытание, о котором говорил Максимилиан. Какое это испытание?

Дальше отмалчиваться было бесполезно.

– Я его ещё не прошёл. Это вопрос, на который нужно найти ответ. Он касается того, как Лабиринт работает...

– Они там, в своей Школе, с ума, что ли, посходили? Откуда ты можешь знать, как работает какая-то магическая штука для путешествий? Они сами-то знают - как? А то у них все слова загадочные, "воображение", да "подлинная жизнь", да "воплотилось в реальность" - их как угодно можно толковать.

– Да не в том дело...

– Так объясни толком, в чём!

– Для путешествий в нашем мире предназначен Внешний круг Лабиринта. А через Выходы Внутреннего круга увидеть можно то, чего на самом деле не существует... Несуществующие миры. Придуманные. Может, даже попасть туда... Я пока, правда, только смотрел. Мне Максимилиан показывал.

– На твоём месте я с такой уверенностью не утверждала бы, что эти миры, которые он тебе показывал, не существуют. Мало ли, что и где существует.