Не очень юная — на вид ей было никак не меньше тридцати.

После рассказа Никевии Хайнэ ожидал увидеть перед собой взбалмошную гордячку, которой доставляет удовольствие вертеть мужчинами, однако госпожа Илон, скорее, походила на его мать, спокойную и безмятежную.

Гордость в ней, однако, чувствовалась — или, может быть, не гордость, а чувство собственного достоинства. По крайней мере, осанка её была очень прямой, а тёмно-карие задумчивые глаза смотрели как будто бы немного свысока.

Присутствию в своём доме второго гостя, она, казалось, ничуть не удивилась.

— Надеюсь, вы помните, что я позвала вас только затем, чтобы вы повидались с вашим ребёнком, — сказала госпожа Илон Никевии — О чём вы умоляли меня уже давно, — подчеркнула она.

Хайнэ с тревогой посмотрел на юношу, опасаясь сцены, которая принесёт мучение всем троим, включая нежданного свидетеля, однако Никевия, судя по всему, сумел сдержать себя — или, может быть, и в самом деле помогло присутствие постороннего человека.

— Я прекрасно всё помню, — сказал он безжизненным тоном.

Госпожа Илон кивнула и вышла из комнаты.

Через несколько минут служанка принесла младенца.

Лицо у Никевии изменилось — на этот раз оно отражало растерянное изумление, и нежность, и ещё что-то такое, отчего глядеть на него было больно.

— Можно мне подержать её на руках?.. — спросил он дрожащим голосом.

— Конечно, — улыбнулась служанка и, передав девочку ему в руки, оставила отца с дочерью наедине, не считая Хайнэ.

Никевия прижал к себе утопающий в кружевах свёрток; вид у него был какой-то потерянный и счастливый одновременно.

Вдоволь налюбовавшись на девочку, он повернулся к Хайнэ и с гордостью сказал:

— Это моя дочка. Знаете, по-моему, она похожа на меня. По крайней мере, я вижу… чувствую что-то общее. У неё мои глаза, я в этом уверен. А вам как кажется? — с каким-то испугом прибавил он и сел на диван рядом с Хайнэ, чтобы показать ему ребёнка.

Никакого сходства между младенцем и юношей тот не увидел, однако Никевия смотрел на него с такой надеждой, что Хайнэ просто не мог сказать правду.

— Да… и в самом деле видно, что вы отец с дочерью, — подбодрил его он.

Никевия с облегчением улыбнулся.

— Красавица, — прошептал он, дотронувшись кончиком пальца до носика ребёнка. — Моя малышка.

Девочка начала гулить.

— Наверное, нужно было купить ей что-нибудь, — внезапно с тревогой сказал Никевия. — Подарок… Куклу или ещё что-нибудь. На память обо мне. Почему я такой идиот?! Почему не подумал об этом?

— Ну, куклу — это слишком рано, наверное, — попытался успокоить его Хайнэ. — Она же ещё совсем маленькая.

— Маленькая? — рассмеялся Никевия. — Когда Илон разрешит мне следующее свидание с ней, ей будет уже лет шесть, не меньше. Теперь понимаете, почему я так говорю?

— Не может быть, — не поверил Хайнэ. — Нельзя же так поступать…

— Нельзя? — повторил Никевия всё с тем же смехом. — А кто ей запретит? Я Илон не муж. Мне нечем доказать своё отцовство.

Хайнэ попытался подобрать слова утешения, но пока он думал, необходимость в ответе отпала — Никевия снова повернулся к дочери и принялся говорить ей что-то ласковое, смешить её.

Гроза разразилась неожиданно.

Только что Никевия строил ребёнку рожицы и весело улыбался, и вдруг он весь затрясся и, прижав к себе свёрток, завыл, точно раненый зверь.

Хайнэ чуть не подскочил на месте.

Напуганный младенец разразился истошными воплями.

— Дайте её мне, — поспешно попросил Хайнэ, испугавшись, что крики девочки услышит госпожа Илон, и тогда у неё уж точно будет повод запретить Никевии дальнейшие свидания с дочерью.

Не то чтобы у него был значительный опыт обращения с младенцами, однако как нужно держать ребёнка, он помнил ещё с тех пор, как родилась его вторая младшая сестра, а это было не так давно.

Осторожно прижав младенца к груди, Хайнэ начал его укачивать, и, к счастью, это помогло.

Девочка постепенно затихла, а вслед за ней и её отец.

Чуть расслабившись, Хайнэ посмотрел на свёрток в своих руках. Девочка была тяжёлой и тёплой, и взгляд её казался на удивление осмысленным. Вот она вдруг улыбнулась ему, а потом протянула ручку и, схватив длинную чёрную прядь, зажала её в кулачке.

Хайнэ испытал болезненное чувство.

В последний раз он держал на руках ребёнка — младшую сестру — лет пять тому назад, но тогда это не произвело на него никакого впечатления, и мысль о том, что собственных детей у него никогда не будет, ещё не принесла ему столько тоски.