– Я.
– отозвался барс, - Надо же, учуял!

– У тебя из пасти несёт.

– Свою понюхай.
– огрызнулся барс, - тут мертвец.

– Наверху, ещё два тела. Один тот, со шрамом, про которого Бальдир говорил. Другой

видимо лучник.
– Нашёл что-нибудь?

– Так...
– Рохом поднял мешок, снова склонился над псом, но обыскать его не решился.

Мешок убитого пса был чем-то плотно набит и изрядно залит кровью. Держа его перед

собой, чтобы не испачкаться, Рохом поднялся по лестнице на чердак, откуда доносился голос

Перка.

Мельничный чердак в своё время был перестроен хозяином под просторную жилую комнату

с большим окном, широким дубовым столом и камином, выложенным из хорошо

подогнанных гранитных плит, в дальнем правом углу.

Рохом покосился на засевшую в притолоке длинную стрелу с чёрным оперением.

– Этот хотя бы успел выстрелить.
– стоящий у окна Перк указал на мёртвого ликаона возле

камина, и лезвием бердыша отбросил полу его почерневшей от крови хурки, показывая рану

от плеча, до середины груди.

– Да уж...
– выдавил Рохом, - Развалило его...

– Ты на этого погляди.

Третьего пса Рохом сразу не разглядел, так как он лежал в тёмном углу, за перевёрнутыми

скамьями. Отодвинув скамью, гризли ногой перевернул тело на спину.

– Угу...
– Барс сразу же заметил на левой руке убитого две глубокие синюшные борозды, -

Матёрый. Про него Бальдир говорил.

– В полной темноте и один против четырёх...
– пробормотал гризли, - Силён!

– Думаешь, кто-то положил их в одиночку?
– Рохом нашёл в себе силы оторвать взгляд от

разрубленной до нижней челюсти головы ликаона, недоверчиво посмотрел на медведя и

вдруг спохватился - Где ликаониха?

Гризли молча указал на окно.

Осторожно выглянув Рохом сразу же заметил торчащие из неглубокой ямы у плотины ноги в

серых, отделанных беличьим мехом чукашах.

Рохом отступил от окна, уже в третий раз за ночь, ощутив прикосновение страха - будто

натянутой верёвкой провели против шерсти. Барс нервно огляделся.

– Перк.
– выдавил Рохом, - Что если он ещё здесь?

Гризли напрягся, внимательно всмотрелся в черноту лестничного проема, решительно

вышвырнул в окно мешки с нахапанным добром и полез следом.

– Перк!

– А чтоб его об хряка!!!

Подоконник, на который взобрался гризли и ставень, за который он ухватился, будто

сговорившись, с весёлым хрустом отломились. Тотчас под окном затрещала молодая ель.

– Ёлки тут...
–

– Перк!
– Рохом уже лез следом, - Перк, подожди!

У барса, получилось лучше. Мягко спрыгнув в траву, рядом с поваленной медведем елью,

Рохом подхватил мешок и припустил за гризли. Он заметил, как Перк на мгновение

задержался у тела ликаонихи а затем побежал дальше. Остановился и Рохом.

Самка лежала опустив руки и голову в канаву с порозовевшей от её крови водой. Из затылка

ликаонихи торчала оплетенная кожей рукоять метательного ножа.

Бросив последний взгляд на мельницу, барс нырнул в овраг и побежал к роще.

До самого посёлка они шли молча. У ворот Перк обернулся к Рохому.

– Только в Рамире, никому ни слова! Я сам поговорю с... с кем полагается.

Из-за угла землянки показался Сварт. Молодой волк уже переоделся. Вместо заляпанного

ряской плаща, и рубахи, на Сварте была серая кожаная куртка отделанная мехом выдры и

коричневые замшевые сакаши, вместо высоких сапог мягкие чукаши на беличьем меху.

– Уже вернулись?
– волк уставился на мешки, - Ого! Что там было?

– Бурн и девочки!
– отмахнулся медведь, - Скука, в общем. Где Бальдир?

– Отец дома. Он сказал, чтобы я вас дождался и привёл.
– Сварт по-прежнему не сводил

взгляда с трофейных мешков, - Так что там было? Вы видели псов?

– Там барахло наше осталось, - гризли указал бердышом на выбитую дверь, - захвати, а?

Волк кивнул и исчез за порогом, а Перк ткнулся носом барсу в ухо:

– Я говорю - ты молчишь! Ушлые волчишки, за ними глаз нужен и ...

Что ещё было нужно, Рохом так и не узнал - вернулся Сварт с их мешками и пледами.