Благодарно кивнув песцу, барс принялся не спеша, обустраивать свой угол. Аккуратно

расстелив тюфяк, он первым делом бережно упрятал под него отцовский меч, положил в

изголовье доспех, кожаную флягу с водой и накрыл их хуркой, достал из мешка свой

любимый ондатровый плед. Топор он пристроил у стены, справа, а заветную орлиную лапу -

воткнул у изголовья. Получилось неплохо, уютно даже... При виде знакомых вещей Рохом

повеселел и даже удовлетворенно хмыкнул. Роясь в своём мешке, он с интересом

прислушивался к спору, разгорающемуся сейчас за его спиной. Послушать и впрямь было

что.

– Убейся об стену, Унал, тебе-то, откуда знать! А мне Огрид рассказывал, а Огриду -

Фархад! Они друзья...

– Да какие они друзья! Всего-то раз вдвоём налисячились так, что хурки заблевали...

– Замолчи, Хизаг! Пусть Офар дальше рассказывает. Эй, пятнистый, ты ещё жив там?

– Уже иду.
– барсу наконец удалось выдрать из мешка четверть вяленой лирговой грудинки,

а заодно и объемистую кожаную флягу бурна. Того самого, что накануне удалось спасти от

Перка. Появление фляги было встречено мощным рёвом, хлопаньем Рохома по плечам и

лопаткам, усаживанием барса на лучшее место, спиной к огню и громогласным требованием

немедленно наполнить кружки.

Вскоре Рохом, или Рох, как теперь звали барса, знал всех наёмников по именам.

Грозный с виду леопард Мерро угодил на службу всего шесть дней назад и особой радости

от этого не испытывал.

– А всё Карис...
– вздохнул он и облизал намоченный в бурне нос.

– Карис?
– переспросил барс.

– Сунаф.
– пояснил Мерро, - леопард и Владыка Центральной усары, чтоб ему камышовый

кот хурку пометил! И главное, не собирался я охотиться в его землях - мимо шёл... Прячусь

теперь.

– А мои земли попали как раз в новые владения Мигроса!
– влез в их разговор лис по имени

Хизаг, - Я и решил, уж лучше здесь, чем голодать.

– Сыт и здесь не будешь, Хизаг.
– вздохнул песец, - Скоро зима, лирги откочуют на плато, и

будешь ты, мой друг лис, грызть запасённые для оленей и кабанов жёлуди да ветки. Как

Офар. Но...

– Я не ем жёлуди...
– холодно возразил самец кабарги и снова почесал клык.

– Но, - песец ухмыльнулся, показав Рохому красивые белые клыки - поскольку в нашем

отряде два лиса, я и Хизаг, то у нас не будут переводиться вот такие замечательные рябчики

с диким чесноком и улитками!
– он торжественно, под благоговейные вздохи, водрузил на

стол большую исходящую паром миску, - Кстати, меня Нугыл зовут.
– песец протянул барсу

свою изящную мягкую ладошку.

От рябчиков вскоре остался лишь острый чесночный дух, да груда костей, которые

немедленно поделили между собой волки - братья Ильнар и Унал.

– А мы с братом со вчерашнего дня здесь, - младший Ильнар сыто икнул и почесав концом

кости свой широкий серый лоб, кивнул на молчаливого и угрюмого Унала, - За Серыми

холмами нас не очень-то любили...

– Не очень-то...
– невесело ухмыльнулся Унал и нагнулся подобрать упавшую кость. Рохом

разглядел длинный белёсый шрам на его шее.

– ... вот и решили податься к Мигросу. Всяко научат секирой махать. Офар, ты ешь улиток?!

– Угу...
– кабарга задумчиво облизала пальцы, - а ещё кусаюсь как волк. Что ж, о себе я уже

рассказывал. Тяжело это, да и опять не поверите.

– Поверишь тебе!
– фыркнул лис, - ты такого про Рамир наплёл.

– Да, так что там тебе Огрид рассказывал?
– песец придвинулся поближе к оленю и

навострил уши.

– Не сейчас.
– отмахнулся Офар, - Позже... Вот вернётся Ругард. Он мне яблок принести

обещал.

– А Ризо сказал, что бурна раздобудет.
– мечтательно сощурился Хизаг.

Ризо и Ругард заявились после полуночи.

Ругардом звали мощного молчаливого оленя марала с грубой красно-бурой шкурой и

красивыми, покрытыми нежным мхом, пантами. Ругард молча сдавил ручищей запястье

Рохома, так, что у барса в глазах побелело, передал кабарге полмешка мелких яблок и подсел

к огню.

Красный волк Ризо, узнав, что в деце новичок, тут же выкопал из своей постели побитую