железную флягу с черничным бурном, крепким и кислым, от которого у наёмников

вскорости стали заплетаться языки и ноги.

Рохом с трудом отвалился от стола, влез на скамью и выглянул в отдушину. Ночь была

холодной, ветреной, и барс с удовольствием вернулся к уютно сбившейся вокруг очага,

компании - пить подогретый бурн, вдыхать запахи раскалённых камней и влажной шерсти,

слушать долгие истории о далёких землях, охоте на диковинных тварей, о разбойниках,

певцах и воителях. О жизни, которой он, как сказал Перк, не знал.

Вскоре, изнурённый долгим походом, утомлённый новыми впечатлениями, осоловевший от

принесённого красным волком бурна, барс свернулся калачиком под ондатровым пледом и

тотчас провалился в тёплый омут сна.

Когда его растолкали, было ещё темно. Тускло горел масляный светильник. У его

тюфяка, на корточках сидел Хизаг, за его спиной толпились остальные. Морды у

собравшихся были торжественные и суровые.

Барс, тревожно заёрзал под пледом, поморгал, отчаянно вспоминая, где это он, а вспомнив

забеспокоился всерьёз.

– Готов ли к рати, воин?
– строго спросил его лис.

– Готов хоть в Хорт!
– припомнил барс слова из старинной, с детства памятной "Ароги о

Вулфе Буром".

Ответ понравился Хизагу, и лис дружески хлопнул барса по плечу.

– Бери топор, о серый брат!
– ответил он ему словами из той же песни.

Правда, топор не понадобился. Все были безоружными, но, судя по непреклонной

решимости на мохнатых мордах, собирались кого-то бить.

С каждым поворотом узкого тёмного коридора, затея эта нравилась Рохому всё меньше и

меньше, тем более, что слава о жестоких побоищах между наёмниками Рамира долетала

даже до склонов Ташигау. Впрочем, барс, напрашиваясь на службу, отчётливо себе

представлял, что его ждёт. Не ожидал, правда, что ломать носы и выцарапывать глаза

придётся так скоро.

Шедший впереди Хизаг замер, подняв руку. Все остановились. Лис, затаив дыхание,

прокрался за угол и исчез, но тотчас вернулся. Жёлтые глаза его горели хищным огоньком.

– Спит.
– прошелестел он, - бурнутый конечно... Офар, готовь верёвку! Ругард, поможешь

ему.

– Мы с братом в южную галерею.
– поспешил сообщить Унал, - Мало ли...

– Ну ладно...
– скривился лис, - трусишки...
– Хитро прищурившись, Хизаг оглядел

оставшихся - барса, леопарда, красного волка и песца.

– За мной!
–

Они свернули за угол. Прямо на лестнице ведущей в последний ярус крепости, спиной к ним,

сидел стражник. Крупный волк в тёплом буром салакаше, мирно дремал, пристроив длинное

копьё на коленях. Он лишь вяло пошевелил рваным ухом, когда они, не дыша,

проскользнули мимо.

– Уф!
– с облегчением вздохнул песец, когда стражник остался далеко позади, - Вот его-то я

больше всего боялся. Проснулся - Каррах бы шкуры с нас спустил.

– Ага.
– согласился леопард.

– Пустяки!
– пренебрежительно отмахнулся лис, - Мы с Ругардом заранее его напоили.

Лис обернулся к барсу, внимательно всмотрелся в его настороженную физиономию и

радостно сообщил:

– А сейчас, пятнистый, начнётся самое интересное! Мерро, пошли, добудем оружие!
–

"Оружие?!" - забеспокоился Рохом. Внутреннему взору барса, отчётливо явился длинный

коридор, сплошь устеленный окровавленными волками леопардами и лисами.

Но и здесь его ждал сюрприз.

– На...
– вернувшись леопард протянул Рохому тяжёлое кожаное ведёрко, до краёв

наполненное...

– Тьфу! Ой! Да это же...

– Точно!
– дружно закивали песец и лис, - Дерьмо!

– Зачем?
– пожал плечами барс. Драться ведром полным дерьма он не умел. Лис загадочно

улыбнулся и погасил светильник.

Шли долго. За это время, глаза Рохома полностью привыкли к темноте, а разум свыкся с

возмутительной догадкой, что не воевать придется, а пакостить.

– Нугыл!
– гневно раздувая ноздри, барс обернулся к песцу, - если вы задумали накормить из

этого ведёрка короля, то...
–

Песец испуганно замахал руками.

– Ух ты!
– вытаращил глаза Хизаг, - А ты мне нравишься, Рох!