остановился на дымящемся горшке.

– Из Рамира?

– Оттуда.
– нехотя ответил медведь, - Дверь закройте...

– Закрой, Сварт.

Второй волк оказался невысоким худощавым подростком лет десяти, с тёмной гладкой

шкурой и недобрым, настороженным взглядом.

– Бальдир, - коротко представился пожилой волк, отряхивая влагу со своего светло-серого

загривка, и развязывая пояс длинного кожаного плаща, - со мной Сварт, мой сын.

Волк стянул с плеч заляпанный тиной и ряской плащ. Под плащом оказалась бобровая хурка,

одетая поверх рубахи из тонкой серой замши. Постелив на полу несколько заячьих шкурок,

Бальдир устроился на них поудобнее и протянул руки к огню. Рядом, стараясь держаться в

тени, примостился Сварт. На молодом волке была серая кожаная рубаха, отделанная оленьим

мехом, какие обычно носили местные охотники.

– Что в Рамире?
– спросил Бальдир, потирая замёрзшие ладони.

– Пьянки да мордобой, как и раньше.
– ответил Перк, нарезая своим старым ножом хлеб, -

Давайте ваши кружки. Рохом, плесни им бурна.

– Может, ты Альма знаешь?
– волку явно хотелось поговорить, но как себя вести с

нежданными гостями он пока не знал, - Жив ли он?

– Альм жив.
– сдержанно кивнул гризли, протягивая волкам угощение, - Он у Норха в деце. В

прошлом месяце с ним южную галерею стерегли.

– Из моего посёлка.
– прожевав хлеб с мясом, промолвил Бальдир, - Хороший рыбак. Да у нас

плохих и не было...

– Что же с ними стало?
– спросил Рохом.

– То же, что и с вами.
– Бальдир бережно собрал в ладонь просыпавшиеся на хурку крошки, -

С тех пор, как Гайл с братьями воевать отправились, все как будто спятили. Кто в наёмники

к Мигросу, кто в дружину к Аресу, кто в разбойники...

– Кто такой Арес?
– переспросил волка Рохом.

– Олень.

– Мигросова подстилка.
– проворчал из тени Сварт.

– Эй!
– прикрикнул на сына Бальдир, - Сейчас пол мордой выскоблишь!

– Да ладно!
– осклабился гризли, - В крепости и не такое услышишь о правителях наших! Так

что, олень-то?

– Олень и есть олень. Отслужил пять лет на севере, в Хортаге. Вернулся в Олений Двор

обвешанный оружием и с бандой громил, рыл в пятьдесят, не меньше. Назвались дружиной.

Дань для Мигроса собирает да главную дорогу, что на север ведёт, охраняет. А толку!

Посёлок наш только в этом месяце дважды грабили. А теперь ещё и рябые пожаловали...

Я вот одного не пойму, - помолчав, продолжил он, - Семь лет назад, Мигрос и Хангар

вырезали Тьму Гиязи едва ли не под корень! По мне, так у любого из рябых должны пятки

чесаться по эту сторону Калеи! По предгорьям шляются как у себя в степи!

– Кто?
– вытаращился на волка гризли, - Ликаоны? По предгорьям?

– А я о чём говорю? Четверым дорогу к озеру показал...

Перк и Рохом переглянулись.

– Когда?

– Сегодня. Три самца, одна самка, - продолжал Бальдир, - вежливые, скалятся приветливо.

Сказали, что собираются этой зимой бить куницу для одного сунафа и что лагерь их за

перевалом, у реки Нургази. Нам со Свартом крючки рыболовные подарили.

– А у озера им что надо?
– нахмурился медведь.

– Прослышали у местных про озеро наше и линя захотели наловить. Я поверил, было...
–

Бальдир доел крольчатину, допил бурн, отставил опустевшую кружку и сыто вздохнул, -

Линей наших видели? Покажи, Сварт!

Молодой волк неохотно отложил хлеб с мясом, потянулся за мешком и вынул из него

тяжёлый свёрток. В свете пламени тускло блеснуло золото.

На мокрой холстине, среди мятых листьев крапивы лежала крупная, не менее двух локтей от

носа до хвоста, рыбина.

– М-м...
– произнёс Перк.

– Хорош...
– кивнул барс.

– То, что они рыбачить на наше озеро подались, меня не слишком удивило.
– сказал волк,

убирая рыбу в мешок.
– Но...

Бальдир поднял взгляд на Рохома, затем посмотрел на Перка.

– Но к озеру они не пошли.

– За рощей, к мельнице свернули.
– подсказал Сварт.

– Мы прошли по их следам почти до Белого Камня, - Бальдир отмахнулся от Сварта, мол я

рассказываю, - за Камнем следы потеряли, но и вороне понятно - шли на мельницу.