Шрифт:
– Нужен,- неверяще прошептал он, глядя на неё.
– Нужны,- подтвердила она, ласково улыбаясь.
Что- то внутри Баэльта оборвалось, а давление на плечи исчезло.
– Спасибо тебе,- выдохнул он, улыбаясь.- Спасибо огромное, Мэли Родстон.
– Робартон,- она хитро улыбнулась.- Мэли Робартон.
– А, кто- то произнёс мою фамилию!- возникший рядом Ирвин с улыбкой впихнул Баэльту в руки кусок колбасы.- А ну жуй, морда! Совсем дохлый стал! И поднимай свою задницу, тебя хочет кое- кто увидеть!
– Кто?- Баэльт не спешил подниматься, растерянно глядя на кусок колбасы в руке.
– Сюрприз! Давай, быстрее!- Робартон с ухмылкой стукнул его по плечу.- Давай- давай! Живее!
Пока они проталкивались сквозь толпу, Баэльт то и дело отвечал на поздравления и приветствия. Боги. Неужели они считают его… Кем- то хорошим?
Улыбки и уважительные взгляды. Полные дружественности хлопки по плечам.
Когда Робартон вывел его в маленькую комнату, Баэльт улыбался. Счастливо и непринуждённо. Алкоголь гулял в голове, путая мысли.
Но теперь он был уверен в одном – он счастлив. Да, партия против Орла не выиграна. Но ведь время ещё есть. Он выиграет их. Разобьёт в прах. Теперь у него есть поддержка всего грёбаного города.
И уверенность в том, что всю жизнь он делал правильные вещи.
– Ну?- Баэльт обвёл помещение взглядом. Прикрытые белой тканью горы мебели да пара подсвечников.- Кто ж меня тут должен ждать. Ирвин?
Что- то тяжёлое врезалось ему под рёбра, и он влетел в гору мебели.
Испуганный хрип оборвался молчаливым ужасом, когда он развернулся.
– Тише, тише,- успокаивающе проговорил Рин, хрустнув шеей и разминая руку.- Это будет не больно.
Кровь застыла, Баэльт, бессвязно хрипя, попытался отползти. Из- под белой ткани с грохотом вывалилось несколько кресел.
Он набрал воздуха в лёгкие, чтобы закричать. Но удар Рина оказался быстрее.
Зубы клацнули, голова откинулась и больно стукнулась о стену.
– Я больше не могу защищать тебя от своих друзей. Хоть и пытался. Скажи спасибо, что Каэрта осталась в стороне от этого. Мы думали, что с тобой можно говорить. Похоже, ошиблись.
Баэльт попытался встать.
– А, прекрати,- убийца схватил его за ворот куртки и резко вздёрнул в воздух.
Баэльт попытался ударить его лбом в лицо.
Но в следующее мгновение мир перевернулся вокруг, воздух вылетел из лёгких, а боль расколола всю грудь.
Он задохнулся, подавился хрипом.
– Да ладно тебе,- Рин навис над ним.- Теперь ведь жалеть не о чем. В конце- то концов, ты сделал своё дело. Ты победил, да? Веспрем чист от взяток, грабителей и убийц. Контрабандисты наказаны. Ты победил город, Баэльт. Ты разрушил старое. А ведь только разрушив старое, можно построить что- то новое. Хорошая работа. Мои поздравления.
Нет, так закончится всё не может. Только не так! Не так! Нет! Не сейчас!
Визг боли был почти не слышен за стуком крови в ушах.
Он испачкался в чём- то красном и липком. Что, ещё разлитое вино? А почему его так много?
Рин вздёрнул Баэльта на ноги.
Баэльт почувствовал, что больше не стоит на полу.
Он вообще больше ни на чём не стоял.
Осколки стекла и щепки рамы впились в кожу. Он открыл рот, пытаясь кричать, но дыхание перехватило.
Холодный воздух обжёг кожу. Серое небо мелькнуло над головой.
Мгновенная боль в спине – и он ударился в темноту.
Абсолютную, полную темноту.
Глава 29
Корень зла
Тёмный, вонючий переулок покачивался из стороны в сторону. Ночное небо, заполненное тучами, плясало вместе с ним, не оставляя ничего, за что можно уцепиться.
Мурмин попытался уцепиться за стену, однако огромная пятерня лишь скользнула по мокрому после дождя камню.
Доски и грязь рванулись ему навстречу, и он с пронзительным воплём плюхнулся в лужу.
– Ненвижу,- проревел он в лужу, взбурлив грязную воду.
Как же он ненавидел этот город! Весь этот проклятый город!
От обилия эмоций он стукнул здоровенным кулаком по доске, которая ребром впилась ему в щёку.
– Ненавижу, слышишь?!
– Закрой хлебало, сукин сын!- проревел ему в ответ кто- то сверху.
– Пошёл нахер!- взревел Мурмин, поднимаясь. Вода стекала по его плотному плащу, по навощённой бороде, по лицу. Он попытался убрать грязь, но лишь размазал её.
Ярость мгновенно пробилась через пелену пьяной сонливости, и он впечатал кулак в деревянную раму окна. Раздался жалобный треск дерева и звон стёклышек, что брызнули во все стороны.