Шрифт:
Апостолы и пресвитеры для рассмотрения этого столь важного вопроса созвали целый Собор из всей Иерусалимской Церкви. В Послании к Галатам святой апостол Павел вспоминает, как он через четырнадцать лет после своего обращения или после первого посещения Иерусалима ходил на этот Собор и отстаивал там ненужность обрядового уложения закона Моисеева для христиан (см. Гал. 2, 1–21). Отсюда делается расчет, что этот первый Апостольский Собор происходил в 51 году по Р. Х.
Вопрос, подлежавший решению на Соборе, в сущности был таков: закон или Евангелие? Моисей или Христос? Благодать или дела закона? Евангельская свобода или иго законное? Закон Моисеев, как учит об этом апостол Павел в Послании к Галатам, был дан лишь как детоводитель ко Христу, а потому по пришествии Христовом он становился уже ненужным, ибо заменялся новым законом, Христовым (см. Гал. 3, 24–25).
Считать обрядовый закон обязательным в христианстве значило считать недостаточной искупительную силу закона Христова. Если бы воззрение иудействующих одержало верх, христианству грозила бы опасность превратиться в иудейство. Вот почему апостол Павел до конца дней своих решительно боролся с этим заблуждением, и все его Послания проникнуты мыслью, что человек оправдывается лишь верой во Христа, а не делами закона.
Эту его мысль извратили протестанты и сектанты, уча о ненужности добрых дел для спасения, хотя апостол Павел и не думал этого утверждать, а доказывал только ненужность обрядового закона в христианстве: под «делами закона» ясно разумеются обрядовые предписания Моисеева закона, а вовсе не добрые дела.
После предварительных долгих споров и прений на Соборе взял слово святой апостол Петр, который дал руководящую нить к решению вопроса: он напомнил всем известное событие – вы знаете (Деян. 15, 7) – о чудесном обращении через него ко Христу сотника Корнилия, получившего чрезвычайным образом Духа Святого.
Отсюда он сделал вывод в приложении к рассматриваемому вопросу: так как Сердцеведец Бог, Который не может обмануться в суждении о способности язычников к достижению ими спасения о Христе, не положил никакого различия между христианами из иудеев и христианами из язычников, то что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? (Деян. 15, 8–10). То есть: «Зачем хотите заставить исполнять их эти тяжкие обрядовые уложения ветхозаветного закона с его многочисленными правилами и предписаниями, которых ни мы, ни отцы наши не были в состоянии исполнить?»
Характеризуя так обрядовые уложения ветхозаветного закона, апостол этим указывает, что само по себе соблюдение их не оправдывает человека перед Богом, почему они, следовательно, лишние в христианстве. Мы веруем, – закончил свою речь апостол, – что только благодатию Господа Иисуса Христа спасемся (Деян. 15, 11).
Эти мысли подробно раскрывает также святой апостол Павел в своих Посланиях к Галатам и к Римлянам [48] .
48
Например: Все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона (Гал. 3, 10). Итак, что же? имеем ли мы преимущество? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом, как написано: нет праведного ни одного… так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть (Рим. 3, 9–10, 19–20).
Впечатление от слов Петра было таково, что все собрание умолкло, то есть прения совсем прекратились. Как показывает дальнейшая история христианства, лжеучение иудействующих не было совсем сразу искоренено и долго еще продолжало волновать Церковь, но здесь, в собрании, оно было побеждено словами Петра, и поборники его затихли.
Спокойно и молча, без перерывов слушало все собрание Варнаву и Павла, рассказывавших, какие знамения и чудеса сотворил Бог через них среди язычников во время их миссионерского путешествия. Все это подтверждало истину того, что говорил Петр: обращение язычников ко Христу, игнорируя жесткое соблюдение некоторых обрядовых уложений иудейского закона, есть дело Божие, и, следовательно, не нужно христиан из язычников принуждать к исполнению обрядовых уложений Моисеева закона.
Затем начал речь святой Иаков, брат Господень, которому, как предстоятелю Иерусалимской Церкви и вместе с тем как председателю Собора, принадлежало последнее слово. Слово его было решающим еще и потому, что сам он слыл строгим ревнителем закона и получил за это не только у христиан, но и у самих иудеев наименование Праведный.
Речь святого Иакова состоит из двух частей. В первой он подтверждает истину слов Петра пророческим словом, во второй предлагает окончательную формулу решения Собора.
Бог… призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое (Деян. 15, 14). Это утверждение Иакова замечательно. До сих пор иудеи думали, что только они избранный народ Божий. Теперь святой Иаков свидетельствует, что и христиане из язычников – такой же избранный народ Божий, как и евреи. В доказательство он ссылается на пророчество Амоса, в котором Бог обещает восстановить падший дом Давидов, так что он будет царствовать над всеми народами, которые обратятся к истинной вере (см. Деян. 15, 16–17) [49] . Здесь имеется в виду устроение Мессией Царства Божьего на земле, в которое войдут не только иудеи, но и язычники.
49
Ср.: В тот день Я восстановлю скинию Давидову падшую, заделаю трещины в ней и разрушенное восстановлю, и устрою ее, как в дни древние, чтобы они овладели остатком Едома и всеми народами, между которыми возвестится имя Мое, говорит Господь, творящий все сие (Ам. 9, 11–12).
Во второй части своей речи святой Иаков предлагает освободить обращающихся из язычников от исполнения некоторых обрядовых уложений закона Моисеева и требовать от них отказа только от того, что не согласно с духом закона Моисеева и противно духу христианства.
Это так называемые «заповеди Ноя» (см. Деян. 15, 20):
1. Воздерживаться от оскверненного идолами, то есть от вкушения мяса языческих жертв, приносимых идолам.
2. От блуда, то есть сладострастия во всех его видах, – требование особенно важное, потому что этот грех был самым распространенным в языческом греко-римском мире и едва ли даже считался пороком.