— Зачем ему цветок? — не дождавшись ответа, адресовал Венди вопрос мне.

Я тоже промолчал, невольно залюбовавшись красотой необыкновенного экземпляра местной фауны. Фиолетовые, переходящие в синь лепестки светились, храня в сердцевине золотистые тычинки. Цветок издавал однотонный звук, от которого клонило в сон.

— Если это все, то мы возвращаемся, — подавил я зевок — никогда в особенности не любил внеплановые пробежки впотьмах по лесу.

— Вас сюда никто и не тащил, — огрызнулся кэшнаирец.

— В самом деле? — вступился Венди. — У Кармаэля лошадь пропала!

Вот, кстати, да!

— Сам виноват! Удержать не смог, — резюмировал этот выскочка.

— Кто ж знает, как ее удержать! Инструкция к подарку не прилагалась! — уже орал Венди.

— Инструкция? — снисходительно ухмыльнулся темный. — Может вам еще и план по захвату Кэшнаирской Империи предоставить?

— Было бы неплохо!

Мои талахари злобно уставились друг на друга.

— Что мне сделать, чтобы удержать Халцедона? — спросил я, опасаясь как бы простая перебранка не переросла в обвинение в политическом заговоре против известной империи, потому как Вендиан Лириканто, обладая определенными территориальными владениями и будучи герцогом, имел голос в Совете, тем самым являясь в какой-то степени официальным представителем саразийского государства. И бросая заявление в лицо одному из правящей династии Кэшнаира о том, что неплохо бы, в обход маячащему на горизонте мирному договору, разрешить военный конфликт в одностороннем порядке и вовсе не в пользу Астарты, был риск поставить собственную империю в неудобное положение. И не только империю. Я уже чувствовал себя дураком, выслушав от Венди подобный намек. Здесь не до шуток!

Злость в глазах Эсмирато поостыла.

— Вначале надо найти коня, а потом приручить. И тут я не помощник. Не люблю сумеречных, с ними много возни. Но ты, говорят, с детства о них грезишь.

С детства? Ну ничего не утаишь!

— А хоть бы и так, то что?

— Ладно, может, и помогу.

— С него помощник, что из амбарной крысы, помогающей зерно стеречь, — шепнул мне на ухо Венди.

Эсмирато не услышал, продолжая покровительственно улыбаться, что мне совсем не понравилось. Но что с него взять, если с младых ногтей его учили, что Кэшнаир центр мира, и жители других стран должны раболепствовать перед кэшнаирцами. Так о них написано в книге «История Кэшнаира».

— До рассвета ты его найти не пытайся, все равно не увидишь, даже если он будет в лицо тебе дышать.

— Мне что спокойно спать ложиться, оставив Халцедона одного блуждать по лесу?

— Сам же сказал, тут безопасно — что с ним случится?

И то верно, район самый что ни на есть благополучный. Я развернулся, собираясь было вернуться на место стоянки, но наткнулся на придирчивый взгляд Венди, направленный не на меня.

— Остается открытым вопрос: отчего это наш кэшнаирский принц постоянно что-то скрывает? Уж не замыслил ли что за нашими спинами? В талахари превыше всего ценится открытость и кристальная честность!

— Да ну! — усомнился Эсмирато, окинув сказавшего пренебрежительным взглядом.

Лицо Венди покраснело от гнева.

— Здесь тебе не Кэшнаир! — схватился он за нож… вернее, хотел, но пояс с ножами остался на стоянке.

— Какая незадача. К твоему счастью. Ведь поднимать оружие против…

— Да это я уже слышал! — окрысился Венди. — Но здесь, как я уже сказал, не Кэшнаир! И тут ты не принц! — Эсмирато открыл рот. — А талахари! Защитник принца Кармаэля! Его страж! Охранитель! Тот, кто без раздумий пожертвует ради него своей жизнью, если в том возникнет нужда! И если ослушаешься или пренебрежешь своими обязанностями, на тебя ляжет великий позор!

— Он давно такой? — спросил меня Эсмирато.

— Ну в чем-то он прав. — Если не во всем. — Тебе разве не растолковали твои обязанности? — Судя по равнодушной физиономии темного, ему было как-то наплевать, что и кому он должен. Подозрительно. Ему что-то пообещали за согласие идти со мной, или у него есть какая-то миссия? Или… и то, и другое? Венди, конечно, иной раз языком чешет почем зря, но и в его голове рождаются светлые мысли.

Когда же он остервенело схватил принца за лацканы камзола, насчет светлых мыслей я передумал. Однако Эсмирато удивил. Вместо контратаки, он возложил руку на чело напавшего, как обычно делают служители Лагаса, благословляя. Венди пораженно замер.

— Так и думал — пусто.

— Убери граблю! — отмахнулся пришедший в себя. — У кого это пусто?

— Не беспокойся, я не о твоей черепушке. Хотя и о ней так можно сказать.

— Я тебе сейчас покажу, что можно, — сжал друг кулак, явно собираясь ознакомить оный с лицом голубых кровей.

Как с цепи сорвался, ей-богу!

Эсмирато плавно скользнул в сторону, и этот дурень, Венди, махнув кулаком в пустоту, завалился и угодил прямо на грядку… в смысле клумбу, где расточал сияние волшебный цветок.

— Пусто, — обратился ко мне принц. — На нем нет защиты. У вас что, нет защиты? Ну от всякого там колдовства, — немного смутился он.

Ага, он хотел сказать черного.

— У нас как-то «всякое там» колдовство не практикуют. А если практикуют — уже не практикуют, понятно?

Эсмирато захлопнул рот. Видно, так ему переварить было легче. И все же не смолчал:

— Он отмечен. Я чувствую на нем проклятье.

— В самом деле? — приподнял я бровь.

— Чего ты на меня так смотришь?