А во-вторых, потому что мне не хотелось обсуждать, как Лина хотела сделать ожерелье из моих яиц. Я не хотел слышать, что она убьет меня, сделает так, чтобы я страдал, и заберет Тако себе. Я не хотел слышать, как она говорит, что я никогда не заслуживал Рози.

Потому что я знал, что она думала обо всем этом, и я также знал, что она была права.

Я не заслуживал Рози, и помог бы Лине дать мне пинка, если бы был в настроении поднять свою задницу с дивана Abuela(бабушки). Хотя такими темпами Abuela вышлет меня в любой день. Возможно, даже поможет Лине и треснет меня по голове.

Como un alma en pena, — сказала вчера Abuela, — pululando por la vida.

Как душа в печали, блуждающая повсюду.

Она не ошиблась.

Запустив обе руки в волосы, я попытался выкинуть все это из головы.

Но тут на моем телефоне загорелось еще одно уведомление, и, как и каждый раз, когда это происходило, я немедленно взял его со стола. На всякий случай, если это была она.

Лина : Позвони мне, это важно. Кое-что случилось.

В отчаянии мои пальцы забегали по экрану устройства, и менее чем за две секунды я сделал то, на что не решался неделями.

— Что случилось? — рявкнул я, когда Лина взяла трубку. — Что произошло? Рози в порядке?

В ответ тишина.

— Лина, не играй со мной, — я даже не узнавал собственный голос. — Скажи мне, что произошло.

В трубке раздался смешок.

— Я знала, что это единственное, что заставит тебя перезвонить мне, — я раздраженно выдохнул. — Я должна была сделать это несколько дней назад, но я, видимо, пыталась быть милой.

Я хмыкнул, медленно осознавая, что меня развели.

Но мое сердце все еще колотилось, и я не мог успокоиться, отбросить мысль о том, что с Рози могло что-то случиться, или игнорировать тот факт, что, пока нас разделяет океан, я ничем не могу ей помочь.

— Рози в порядке?

Лина фыркнула.

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Лина, te lo juro…(исп. клянусь...) — я ненавидел свой резкий тон. — Она в порядке или нет?

Выдох Лины был долгим, наполненным сочувствием. С примесью гнева.

— Просто... успокойся, хорошо? Ничего не произошло.

Только когда я услышал подтверждение, мне стало немного легче дышать. Лишь немного.

Затем она добавила: — По крайней мере, ничего, кроме тебя, не произошло.

Сглотнув, я изо всех сил пытался удержать себя от того, чтобы не рявкнуть что-нибудь такое, чего бы потом не смог взять обратно. Я прекрасно понимал, как сильно я обидел Рози. Ничто из того, что я мог бы сказать, этого не изменит. Я достаточно ненавидел себя за это. Я никогда не забуду выражение ее лица и не прощу себя за то, что это моя вина. За то, что причинил ей боль хотя бы на секунду.

Вероятно, почувствовав перемену в моем настроении, Тако подошел ко мне и положил голову мне на колено. Я потрепал его за ушами, получив быстрый одобрительный гав.

— Это Тако? — спросила Лина, ее тон изменился, потеплев. — Можешь поцеловать его от…

— Нет.

— Фу. Ты мне сейчас не слишком нравишься, Лукас.

Я разделял это чувство.

— Чего ты хочешь, Лина? Кроме того, что чуть не довела меня до сердечного приступа и сказала мне то, что я и так уже знал.

— Ну, по крайней мере, ты знаешь, что ты облажался. Это хорошее начало. Я думала, что ты будешь это отрицать, но, по крайней мере, не похоже, что это так. Хорошо, потому что...

— Лина, — прорычал я. — У меня нет сил на все это. Вот почему я не перезвонил тебе.

В трубке раздался еще один долгий вздох.

— Я надеялась, что это не так, но у тебя такой же несчастный голос, как и у нее. Если не больше.

Что-то внутри меня шевельнулось, и я не заслуживал того, чтобы спрашивать или знать, но слова сорвались с моих губ прежде, чем я успел их остановить.

— Она… — я едва смог закончить, — несчастна?

— Ну… — Лина замолчала, заставив меня поерзать на стуле. — Это сложный вопрос, primo(исп. кузен). Как у тебя дела?

Ужасно — это мягко сказано. Две вещи, которые поддерживали меня, это Тако, который почти не отходил от меня, и Abuela, чье терпение явно было на исходе.

— Я в порядке.

— О, да? Ты в порядке, — моя кузина понизила голос, подражая моему. — Ну, Рози тоже в порядке. И, кстати, она не рассказала мне, что с тобой случилось. Вот моя лучшая подруга, преданная до мозга костей.

Воспоминание о ее прекрасном лице, смотревшем на меня с надеждой, когда она просила меня быть с ней, поехать со мной, промелькнуло перед моими глазами. И я... Боже, я хотел что-нибудь сломать. Я боролся за воздух. Я не заслуживал ее преданности.