— Подданные должны видеть своего повелителя во всём его боевом могуществе.

Боевое могущество — это, наверное, размер моего будущего мужа в драконьем обличье от кончика хвоста до макушки. Тоже мне, бомбардировщик. Хотелось бы посмотреть, как он плюётся из пасти огнём и выпускает из ноздрей дым, но просить жениха об этом я не рискнула. Ещё подумает, что я согласилась выйти за него замуж из честолюбия, а не по любви.

Обычно мы приземлялись на городской площади. Для нас уже был готов помост. Выглядел он, как обычная сцена для выступления бродячих актёров. Именно так я себя и чувствовала, как бродяжка нищебродная из какого-нибудь задрипанного балагана, когда под восторженные крики горожан мы приземлялись и представали перед гражданами страны во всей красе и великолепии.

Это я про себя, конечно. Я была красива и великолепна, а мой жених красовался в облике Дракона и изрыгал из пасти пламя. Испуганные дети орали и плакали. Матери утирали малышам слёзы и сопли. Девушки с испугом смотрели на моего будущего супруга и тихонько бубнили себе под нос молитвы. Мужики и бабы со страхом и ненавистью опускали головы, изображая полную покорность. Бургомистры вручали мне хлеб и ключ от города.

Я не выдержала и спросила Людовика, когда мы оказались одни без свидетелей:

— Почему надо являться подданным в личине Дракона? Они ведь не в зоопарк пришли на крокодилов посмотреть, а поприветствовать правителя государства.

— Повиновение граждан держится на страхе, — ответил Дракон.

— А почему нельзя, чтобы повиновение опиралось на любовь и уважение? — поинтересовалась я.

— Можешь верить в любые сладкие сказки и утопии, сколько хочешь, Кора. Реальность не такая безоблачная, как тебе кажется. Правитель должен вселять ужас, тогда подданные будут его бояться и уважать.

Дальше спорить не имело смысла, а, тем более, что-то доказывать тирану, который закошмаривает свою собственную страну. Он понятия не имеет, что существует не только авторитарный режим, но и демократия, а ещё лучше советы народных депутатов. Темный средневековый деспот. Даже не знаю, как мне придётся его переучивать. Это же кучу времени займёт!

А если он будет настаивать на своём и не примет мою точку зрения? Плакала тогда моя карьера великого реформатора. Придётся выбирать между личной привязанностью и справедливостью. А что? Такие случаи в истории бывали. Жёны государей устраивали заговор и свергали благоверных с престола ради величайших реформ.

В отличие от других царственных жён я не прикажу задушить мужа подушкой или отравить. Я не кровожадная, а вполне цивилизованная. Будет достаточно, если он подпишет отречение от престола в мою пользу. Тогда и займусь наведением порядка в стране, а заодно и расширением границ государства. Пора рубить окно... куда-нибудь.

А милый пускай отдохнёт и примет нормальный человеческий облик. Хватит уже летать по белу свету в драконьей шкуре и крыльями махать, как стрекоза. В басне «Стрекоза и муравей» я всегда уважала муравья. Он знал, как правильно планировать жизненную стратегию, в отличие от крылатой летуньи. Та голубушка долеталась.

В последнем населённом пункте приземлились прямо на рыночной площади. Доски сцены заскрипели под нашим весом. Дракон выпустил из пасти устрашающую порцию пламени, чтобы не нарушать заведённых традиций. Я присела в очаровательном реверансе.

И вдруг маленький мальчик из первого ряда стоящих вокруг сцены испуганных подданных звонко захлопал в ладоши и восторженно закричал:

— Смотрите! Смотрите! Это дрессировщица. Сейчас она будет...

Договорить четырёхлетнее чадо не успело, мать зажала ему рот ладонью, схватила смелого мальчугана в охапку и начала протискиваться сквозь толпу подальше с глаз царственных особ, то есть нас. Я неприлично заржала. Людовик выпустил из пасти пламя, из ноздрей дым и дико зарычал. Граждане с криками и воплями ужаса, толкая и тесня друг друга, поднимая башмаками пыль, бросились врассыпную. За пару минут площадь опустела.

— Ты ставишь меня в глупое положение, Кора! Невеста должна гордиться Драконом, а не смеяться над своим женихом.

— Я горжусь, горжусь, — успокоила Людовика я. — Но согласись, это же было и вправду ржачно.

— Ты неисправима.

3

Нежные лепестки цветов и сочные листья купались в утренней росе и нежились в лучах восходящего солнца. Капли воды крупными жемчужинами сияли в траве, в листве деревьев и кустарников.

Обожаю гулять по парку на рассвете. Теперь мне не нужно спускаться с балкона по простыням, я свободно хожу по дворцу и парку, потому что всё это скоро станет моим. Дракону по-прежнему как будто нет до меня никакого дела. Он постоянно занят, поэтому не уделяет мне времени совсем.

Приближается ночь зачатия, а я даже не почувствовала, что он в меня влюблён. Конечно, не в моих правилах сомневаться в своей неотразимости и привлекательности, но всё же. У нас же должен быть какой-никакой романтический конфетно-букетный период. Не сразу же с разбегу прыгать к нему в постель, чтобы зачать с ним наследника. Хотя, какое тут «сразу»? Эта тягомотина и канитель длится уже целый месяц.

Постоянные визиты дворян из отдалённых замков уже достали. Подданные едут отовсюду, чтобы засвидетельствовать своё почтение невесте Дракона. А зачем мне их почтение? Мне нужен Дракон и его любовь, а чужое почтение мне совсем без надобности.