Эви подняла красные от слёз глаза. У неё дрожали руки.

– Я всё выяснила. – Он осел от чистого облегчения. – Он не умер. Но я напоила его снотворным, так что он не проснётся до… Я не знаю, а долго снотворное действует? Может, я всё-таки его убила. – Голос звучал механически, будто она доказывала всё скорее себе, чем ему.

Он двинулся к ней, но она поднялась и шагнула навстречу, остановив его поднятой рукой. Глубоко вздохнула и быстро сказала:

– Я знала, что он предатель. То есть я не знала до сегодня…

– Знаю, – перебил он.

– Тсс!

Он подчинился, выпрямился под её строгим взглядом.

– Раньше я не знала, но перед уходом всё выяснила. И поняла, что тебе пришлось бы взять его под стражу и выпытывать информацию. И ещё поняла, что перед тобой встал бы сложный выбор, потому что он мой отец.

Здесь было просто необходимо возразить.

– Сэйдж, я не хочу разрушать этот ореол двойной морали, который ты вокруг меня строишь. Но этот человек срывал поставки, мешал моей мести, не говоря уже о том, что из-за него погибло много гвардейцев. Я не сомневался бы ни секунды.

– Ты бы не пошёл на это. – Она говорила так уверенно, что он сам в себе засомневался. – Ты оставил бы выбор за мной.

Тут он осознал, что она права. Отпустить Гриффина живым – просто пытка, но Тристан позволил бы решать Сэйдж. Это предательство касалось не только его самого, но и её, и эта совместная ноша связывала их воедино, так что он подчинился бы её желанию. Потому что ему было важно, что хочет она.

– Выбор невелик, – буркнул он.

Уголки её губ приподнялись – ещё не вполне улыбка, зато в глаза вернулся блеск.

«Спасибо за это всему сущему».

– Я не знала, сколько нужно времени, чтобы снотворное подействовало, так что, кажется, мне повезло.

Сэйдж со вздохом вышла из кабинета и отправилась на кухню. Откупорила бутылку вина, сделала большой глоток, ещё один, ещё.

– Что полагается делать после того, как усыпила отца, который, оказывается, предал тебя всеми мыслимыми способами? Что там по правилам?

Она мило наморщила нос, а его взбесило, что он способен счесть что-нибудь милым, особенно в ситуации, когда Сэйдж была настолько не в себе.

– Не знаю. Никогда не знал этой радости, – съехидничал он. – Думаю, тут придётся импровизировать.

Она стиснула голову. Тристан кивнул двум своим лучшим гвардейцам, которые в полном облачении зашли в дверь, всё ещё распахнутую. Указал на кабинет:

– Будьте добры, вытащите мистера Сэйджа через окно. Ей незачем снова на него смотреть. В камеру его. Почище, пожалуйста.

– Необязательно чистую, – откликнулась Сэйдж и сделала ещё один большой глоток. – После того как на меня напал мистер Варсен, я много недель чувствовала себя грязной. Да и до сих пор иногда.

Взгляд её уплыл в никуда, и Тристан испугался.

– Мистер Варсен? – Он присмотрелся к бутылке, пытаясь увидеть, сколько там градусов.

– Отец «предложил» ему меня. – Она засмеялась, а он медленно осознавал, что значат эти слова.

– Хочешь сказать, мистер Варсен напал на тебя по вине твоего отца? – осторожно спросил он.

Слова покатились с её губ медленными волнами – о том, как Отто Варсен очень ясно дал понять, что хочет её, а она очень ясно дала понять, что не хочет его. Как он всё равно набросился на неё, а она бросилась бежать. Как он порвал ей рукав и полоснул по плечу кинжалом. Как стащила с бельевой верёвки плащ, чтобы прикрыться, пока шла к дому.

Шмыгнув носом, она рассказала, как тихо пробралась наверх и смыла кровь.

Она говорила, Тристан слушал, сдерживая ярость, чтобы не напугать. Не в нём было дело.

Наконец она посмотрела на него прекрасными глазами, стеклянными от боли и сарказма.

– Что бы он ни планировал, у него не вышло, раз я сбежала. Но мне до сих пор порой немного страшно.

Она принесла документы и чернильницу, с помощью которой отец провёл её, письма короля Бенедикта, которые показывали, как он играл ею и её отцом, словно пешками, в каком он отчаянном был положении. Тристан кивал, разглядывая всё это, и выслушивал сведения с таким удивительным спокойствием.

– А теперь я отправила его за решётку. Собственного отца. – Она рассеянно вернулась на кухню, с нездоровым блеском в глазах сделала ещё изрядный глоток вина. – Значит, я теперь злая?

Тристан покачал головой, не успевая за ходом мысли, но Сэйдж не договорила.

– Боги… Отец у меня чудовище, мама меня бросила. Ну конечно, я теперь злая! Это же типичная история детства злодея!

Он покачал головой, желая утешить её.

– Ты не злая, Сэйдж. Ты сделала трудный выбор, – спокойно ответил он.