Он взглянул на Эви, почувствовав, что у неё есть вопрос.

– У меня очень узконаправленный дар, поэтому его проще обнаружить. Специалист направил меня к тому, кто, по его мнению, мог бы раскрыть весь потенциал моих способностей.

Вновь повисла тишина, и Эви поняла, что босс собирается с духом, чтобы рассказать самое страшное – причину, по которой он волок людей в кабинет за волосы; причину, по которой её так часто встречали у входа на работу отрубленные головы; причину, по которой ему неприятны были любые проявления чувств.

Причину, по которой босс стал Злодеем.

– На следующий день меня принял король.

Эви не видела его дара, но чувствовала, как меняется атмосфера в комнате, когда тот вскипает под кожей.

– Он пригласил меня в летнее поместье в качестве личного ученика. – Тристан вздохнул, ещё раз прикрыл глаза, потёр щетину на подбородке. – Я сразу согласился, слишком быстро. Но король отлично знал, какие слова подобрать, они опутывали паутиной, и когда я понял, что попался, было уже слишком поздно. Он говорил, что у меня большой потенциал, что я способен на великие дела.

У Тристана заблестели глаза, он уставился на потрескивающий огонь.

– Такого мне никто раньше не говорил. – Он хохотнул: – И потом тоже.

Эви вскипела, представив юного, ранимого Тристана, бросавшегося за любыми крошками похвалы, к которой так не привык.

– Первые недели были… невероятные. Родители не хотели отпускать, но меня было не удержать. Доставлять королю удовольствие, радовать его стало моей страстью. Я делал всё, чего бы он ни попросил. Что угодно.

Эти слова больно задели Эви – она хорошо знала это чувство. Отчаянно пытаться порадовать других, ощутить, что по праву занимаешь место в мире по чужим меркам.

Они переглянулись, и Эви ощутила, как радостно видеть каждую черту его лица. Морщинки в уголках глаз; те редкие случаи, когда он улыбался; деликатный выразительный рот, на который она слишком уж часто смотрела.

Не сразу, но постепенно она осознала, что конкретно он имел в виду, говоря «что угодно».

– Гивр?

Он кивнул. Волосы у него наконец-то просохли после дождя и вились надо лбом. Вздохнув, он рассказал:

– Я помогал ловить гивра. Есть теория, что яд новорождённого гивра – своего рода панацея. Король всё доказывал, что цель оправдывает средства. Я и тогда не понимал, что это означает, да и потом не выяснил.

Эви встала, отошла от дивана, путаясь в юбках.

– Почему? Что случилось дальше?

Злодей застыл на какое-то время, потом предложил:

– Для дальнейшего… Лучше присядь.

Он не шелохнулся, но была в нём такая хрупкость, что Эви не нашла слов. Она вернулась к дивану, медленно опустилась рядом, Тристан тяжело вздохнул.

– Весь месяц, что я провёл с королём, я работал по его требованию со специалистом по магии, и с каждым занятием тот становился всё тише и тише. Я изо всех сил старался угодить, но что-то тревожило его, и после очередного неловкого урока я потерял терпение.

– Что случилось? – Руки Эви сжались в кулаки.

– Я спросил короля, я потребовал объяснить, почему от меня шарахаются все слуги в поместье, почему Славная Гвардия меняет курс, когда я иду по коридору. Где я оступился.

– И?

– Он ответил, что мой дар опасен. – Тут он поднялся, напугав Эви, прошёлся к камину, поворошил угли кочергой. – Я провёл с ним много недель, он смог уверить меня в том, что я неуязвим. Когда он сказал, что дремлющая во мне сила может навредить другим, это меня сломало.

– Но твой дар ведь ещё не пробудился… Зачем король Бенедикт так поступил? – спросила Эви, начиная понимать, куда ведёт эта история.

– Он заявил, что позвал меня, желая понять, можно ли решить эту проблему до того, как станет слишком поздно. Но после пристального наблюдения убедился, что надежды нет. Король сказал: если меня отпустить, я буду представлять угрозу и для себя самого, и для всех, кто мне дорог.

Нет…

У Эви разрывалось сердце за этого сломленного юношу, который просто хотел быть кому-то нужен.

– Он сказал, что должен думать обо всём королевстве, что здесь ничего личного. Что всё для моего же блага.

– Что – всё? – осторожно уточнила Эви.

– Славная Гвардия немедленно взяла меня под стражу. – Злодей посмотрел на Эви, в голосе звенела сталь. – Я молил короля, я говорил, что постараюсь стать лучше, но он не слушал. Они отвели меня в подземелье и заперли в темноте. Ни окон, ни факелов. Меня бросили наедине с тьмой, а тьму – наедине со мной.