Она с достоинством кивнула, не намереваясь продолжать спор, и Тристан озадачился. Ребекка Эрринг намекала, что нужно вернуть Сэйдж? Тристан не сомневался: их с Сэйдж вражда обоюдна.

– Миз Эрринг, вы хотите, чтобы миз Сэйдж вернулась? – с любопытством спросил он.

Она отвернулась к тяжёлым дверям, не взглянув на него.

– Нет, – тихо ответила она. – Но думаю, она заслуживает вернуться.

Эти слова были так просты и честны, что Тристан облокотился на каменный парапет, а стук закрывшейся за Ребеккой двери глухим эхом отозвался в ушах. Он провёл рукой по лицу, взялся за подбородок.

Ещё раз посмотрел на руины и вернулся в кабинет.

«Верни её».

К сожалению, Тристан не обладал умением чинить, возвращать в норму. Он умел только ломать всё, чего касался.

Поэтому к вечеру этого ужасного дня он уже сомневался, что уцелеет хотя бы сам замок.

Тихий стук в дверь кабинета стал последней соломинкой.

Рабочий день завершился почти час назад, и Тристан не мог дождаться заката и прихода ночи. Ему хотелось раствориться в ней.

Он поднялся со стула, подошел к окну, выглянул. И чуть не подпрыгнул, когда дверь всё равно тихонько открылась.

– Не беспокойте меня, пока ещё где-нибудь не загорится, – резко приказал он.

Внутри билась тёмная магия, желая найти слабое место и уничтожить любого, кто явился незваным гостем.

– На той неделе я взорвала полстены. – Он весь окаменел, а какая-то глубинная его часть, наоборот, расслабилась, когда голос продолжил: – Считается?

Он повернулся, охваченный желанием увидеть её, и замер, чувствуя, как в груди расцветает нечто непривычное. Сунул руки в карманы брюк и уставился на неё.

Его бывшая ассистентка не изменилась: невысокая, темноволосая. Всё те же глаза, которые, кажется, понимали слишком многое, те же губы, готовые улыбнуться. На выходных он проводил без неё больше времени, чем теперь, так что его реакция сейчас была просто смехотворна.

Но он был так рад её увидеть. Какое возмутительное, излишнее – но какое искреннее чувство. Он был рад… Совершенно омерзительно.

И трепет в груди лишь усилился, когда она заговорила.

– Мне не нравится, когда я не могу чего-то сделать. – Слова рвались с губ, необдуманные, но честные.

– Ладно… – спокойно ответил он.

– Я начинаю вести себя глупо. Будто такое положение вещей задевает во мне что-то такое…

– Хватит. – Он поднял руку, чтобы остановить её, глядя ей за спину, на распахнутую дверь. – Погоди-ка.

Он быстро подошёл к двери, за которой собрались любопытствующие, пытаясь подглядеть, но все испарились, стоило ему лишь гневно посмотреть.

Остался только Блэйд, который шёл мимо с очередной повязкой на голове. Он заметил Сэйдж и победно взмахнул кулаком, подбадривая Тристана.

Тристан отмахнулся от него, закрыл дверь и повернулся к Кингсли, который не шелохнувшись сидел на столе. По крайней мере, прежнюю табличку он спрятал.

– Не мог бы ты куда-нибудь свалить? – спросил Тристан, но Кингсли сиганул на добрых полметра, перепрыгнув со стола на подоконник. Тристан вздохнул и посмотрел на Сэйдж: – Продолжай.

– Я понимаю, есть вещи, которые вы не готовы мне доверить. Понимаю даже, что есть вещи, с которыми я просто не справлюсь.

Он крайне сомневался в этом, но ничего не ответил.

Она села на своё обычное место, он стоял, опершись о стол.

– Но когда я не могу заботиться о том, за что отвечаю, о людях, которые полагаются на меня… Это невыносимо.

Он поднял брови, преисполнившись удивления и любопытства.

Ну правда, не могла же она всерьез считать, будто чего-то не может. Кроме того, она же знала, что он не прав, что он набросился на неё на пустом месте, что ошибался насчет письма. Так зачем оправдывается?

– Понимаю, знать всего нельзя, и уважаю это. У вас множество своих тайн, в отличие от меня. – Она закончила фразу самоуничижительным смешком, он очень хорошо почувствовал это.

Сэйдж продолжала, глядя светлыми глазами в его тёмные, и Тристан нервно сжимал и разжимал прижатые к бокам руки, чтобы сбросить чувство, похожее на зуд, которое овладело всем телом.

– Но когда вы обвинили меня в предательстве…

Тристан распрямил плечи.

– Меня это задело. Вы даже не дали мне шанса всё объяснить.

«Меня это задело».

Он задался вопросом, останется ли у неё шрам на всю жизнь, если он выбросится из окна.

– Но… Не надо было так убегать. Я поддалась чувствам, я никогда не поступила бы так, если бы смогла сесть и пережить эту обиду как следует. – Она глубоко вздохнула, не отводя глаз. – За это я искренне прошу прощения и прошу принять меня на работу обратно.