С полной терпимостью относились к евреям, даже марранам, правители Феррары из дома герцогов д’Эсте, которые еще в XV веке взяли их под свое покровительство (т. II, § 59). Покровительство, конечно, щедро оплачивалось. В 1505 г. еврейские содержатели ссудных касс или «банков» в городах Феррара, Модена и Реджио жаловались, что на них падает все бремя уплаты податей, налагаемых огульно на всех еврейских жителей герцогства, и просили, чтобы и жители других городов участвовали в платеже. Герцог Альфонс I признал их просьбу справедливой и повелел разложить подати поровну на всех занимающихся как кредитными операциями, так и другими профессиями в названных трех городах и в прочих местах феррарского герцогства. Его преемник Эрколе II подтвердил в 1534 г. давнюю привилегию, которой его подданные евреи освобождались от уплаты чрезмерных податей, взимаемых агентами римской курии в виде десятины с недвижимости и вышеупомянутой (§ 9) «турецкой» двадцатины.

Непрочно было в начале описываемой эпохи положение еврейских общин в Тоскане и особенно в ее столице, Флоренции, где тогда шла борьба двух режимов — республиканского и монархического. В 1494 г. флорентинцы, изгнав с помощью французов своего правителя Петра Медичи, провозгласили у себя республику. Сначала в этой республике задавал тон суровый монах-трибун Савонарола, который громил в своих речах и вольные нравы ренессанса, и меркантилизм флорентинцев, и, в частности, еврейских банкиров. Были учреждены городские ломбарды с целью избавиться от услуг частных кредиторов, и многим евреям пришлось покинуть Флоренцию. В 1512 г. власть Медичи была восстановлена и вместе с тем возобновилась прежняя финансовая деятельность евреев. В 1527 г. снова произошел республиканский переворот, и евреям опять грозили репрессии. Только с 1530 г., когда окончательно утвердилась власть герцогов из дома Медичи, положение еврейских общин в Тоскане упрочилось. Герцог Козимо I предоставил самые широкие привилегии еврейским купцам, поддерживавшим торговлю с Левантом. Во Флоренции и Пизе появились большие торговые дома евреев, преимущественно сефардов, связанные с коммерческими фирмами Турции. Это благополучие длилось четверть века, до наступления общей католической реакции (см. дальше, § 15).

В особом положении находились евреи Южной Италии или Неаполитанского королевства. Во время изгнания из Испании Неаполем управлял один из принцев арагонской династии, Фердинанд I. Так как Неаполь, в отличие о соседней Сицилии, не был тогда подчинен суверенитету Испании, то роковой декрет 1492 года на него не распространялся. Здесь могла найти убежище группа первых сефардских странников, ушедшая под главенством Исаака Абраванеля. Неаполитанский Фердинанд охотно дал приют жертвам испанского Фердинанда Католика. Когда среди измученных переселенцев открылась эпидемия и христианское население Неаполя требовало удаления их, король оказался настолько гуманным, что не исполнил его требования: он велел устроить для несчастных особые бараки за городом, посылать к ним врачей и снабжать продовольствием. Наслышавшись о способностях бывшего государственного деятеля Исаака Абраванеля, Фердинанд I поручил ему заведование государственными финансами, а когда король вслед за тем умер, Абраванель занял тот же пост при его сыне Альфонсе. Придворная служба снова оказалась, однако, роковой для еврейского сановника: в 1494 г. французский король Карл VIII, давнишний претендент на неаполитанскую корону, завоевал Неаполь, и Абраванелю пришлось бежать оттуда вместе со своим покровителем, королем Альфонсом. Во время разграбления города французами Абраванель лишился своего имущества и того, что особенно было ему дорого, — своих книг и рукописей. Сначала он сопровождал Альфонса в Сицилию, затем переехал на остров Корфу и наконец поселился в городе Монополи, в Апулии. Здесь он нашел временное успокоение; после многолетних тревог он мог всецело отдаться своим любимым литературным занятиям. Он окончил начатые еще в Испании библейские комментарии (том II, § 54) и написал ряд трактатов о догматике иудаизма, в особенности о мессианском догмате. Последние годы своей жизни Абраванель провел в Венеции, куда переселился в 1503 г. На закате дней своих он не отказывался от дипломатических поручений и, между прочим, участвовал в ведении переговоров о торговой конвенции между Венецианской республикой и Португалией. В 1509 г. он умер в Венеции. Его останки были перевезены в Падую и там преданы земле.

После долгих войн между французами и испанцами Неаполитанское королевство досталось испанской короне, т.е. фатальному для евреев Фердинанду Католику (1505), и управлялось вице-королями. Первый вице-король, известный полководец Гонзальво де Кордова, отстоял право евреев жить в Неаполе. Когда Фердинанд Католик потребовал очищения страны от «неверных», Гонзальво возразил ему, что евреев в этом королевстве очень мало, а если их выселить, то они перевезут свои капиталы и торговые заведения в Венецию, которая отвлечет от Неаполя всю морскую торговлю. На этом основании евреям временно разрешалось жить в Неаполитанском королевстве, но для успокоения совести были приняты репрессии против бежавших туда из Испании и Португалии марранов. В городе Беневенте Фердинанд учредил инквизицию для ловли марранов, подозреваемых в тайном исповедовании иудейства. При либеральном вице-короле Гонзальво состоял домашним врачом сын Исаака Абраванеля, Иегуда-Леон (Leo Hebraeus), автор известных «Диалогов о любви», написанных по-итальянски в духе Платоновой философии (см. дальше, § 16). После падения своего покровителя (1507) Леон Абраванель жил некоторое время в Венеции и в Генуе; он умер в 1535 году.

Его младший брат, Самуил Абраванель, унаследовал политический талант своего отца. Он жил в Неаполе и состоял финансовым агентом при вице-короле Педро де Толедо. Современные писатели восхваляют благородный характер Самуила и его широкую благотворительность. Такой же славой пользовалась и его жена, умная Бенвенида, интимная подруга дочери вице-короля, Леоноры, вышедшей замуж за тосканского герцога Козимо II Медичи. Однако и влиятельной семье Абраванель не удалось защитить неаполитанских евреев от козней испанских клерикалов. Сувереном Неаполя был тогда испанский король и германский император Карл V, терпевший евреев только в своих германских владениях. В 1530 году, когда Карл совершал свое коронационное путешествие по Италии, духовенство убедило его изгнать евреев из Неаполя за то, что они поощряют марранов к отпадению от христианства. Решение было принято. Все мольбы почтенной Бенвениды Абраванель и ее молодой подруги, принцессы Леоноры, привели только к тому, что Карл на время отсрочил исполнение своего решения. В январе 1533 г. он приказал вице-королю выселить всех евреев из Неаполитанского королевства в течение шести месяцев; тех, которые останутся после этого срока, всякий христианин имеет право ловить и обратить в рабство, а доноситель, выдавший скрывающегося, получит пятую долю его конфискованного имущества. Срок прошел, а евреи не трогались с места. Вице-король Педро и представитель еврейского общества Самуил Абраванель делали все возможное, чтобы оттянуть исполнение жестокого императорского декрета. Они просили Карла отсрочить выселение на десять лет, предлагая за это солидную сумму в 10 000 дукатов. Император в то время нуждался в деньгах для снаряжения флота против турок, и он согласился на отсрочку. В ноябре 1535 года был издан декрет, разрешивший евреям в течение десяти лет жить и торговать свободно в Неаполитанском королевстве. Однако договор был нарушен еще до окончания срока. Католическая совесть Карла V не могла успокоиться: не дождавшись конца десятилетия, он в 1540 г. решительно потребовал выселения евреев. Все евреи покинули Неаполь, который их предки за тысячу лет перед тем обороняли от византийцев (том I, § 3). Изгнанники отправились частью в Турцию, частью в папские владения Италии. Самуил Абраванель переселился в Феррару, хотя ему в виде исключения разрешили жить в Неаполе: он не хотел принять для себя милость от врагов своего народа. С тех пор в Неаполе не было еврейской общины в течение двух столетий.

С конца XV века, когда муки «голуса» достигли апогея, когда страны Запада и Востока наполнились новыми скитальцами, поднялась мессианская мечта как возбуждающее средство, как реакция национального духа. Скитающиеся сефарды и спасшиеся от костра инквизиции марраны разнесли по всей диаспоре настроение мученичества и страстную тоску по мессии. Хотелось бросить враждебному христианскому миру негодующее слово: «Вы нас недолго будете мучить, мы скоро избавимся от необходимости просить вашего гостеприимства и вашей терпимости, ибо мы возродимся на своей земле как независимая нация». Хотел ось сказать измученным братьям: «Не падайте духом! Скоро спадет ненавистное тысячелетнее иго, скоро сбудутся предсказания наших пророков. Переживаемые ныне страдания суть лишь боли родов мессии (chevle masiach)». Грандиозная мечта, плод тоски целого народа, выдвинула своих глашатаев и подвижников, своих борцов и мучеников, даже своих авантюристов.

«Глава изгнанников» Исаак Абраванель пытался на закате жизни укрепить и расширить мессианскую догму, сделать ее средоточием иудаизма. Он с негодованием отвергал мнение некоторых теологов (вроде Иосифа Альбо) о второстепенном значении мессианского догмата в еврейском символе веры. Абраванель посвятил этой теме три трактата под боевыми заглавиями: «Вестник спасения», «Источники спасения» и «Мессианское избавление» («Машмиа-иешуа», «Майне-гайешуа», «Иешуат-мешихо»), написанные во время его скитаний по Южной Италии, между 1496 и 1498 годом [8] . В победах турок, разрушителей восточного Рима, он видел начало крушения западного Рима и мировой власти христианского «Эдома» вообще, следствием чего должно быть возрождение Сиона как библейского антипода Эдома. На основании различных пророчеств, вычислений апокалиптической «Книги Даниила» и намеков в Талмуде и Мидраше Исаак Абраванель пытался даже определить время пришествия мессии. Падение Рима и торжество Израиля должны были, по этому мистическому расчету, последовать около 1531 года. Эти предсказания писались после того, как Абраванелю пришлось покинуть взятый французами Неаполь и приютиться в Монополи, его «убежище от гонений и бедствий». Приближаясь к могиле, великий скиталец утешал себя мыслью, что уже близок час избавления многострадального народа. О времени пришествия мессии гадал в то же время живший в Риме лейб-медик Бонет де Латтес (см. выше, § 9), который на основании Книги Даниила и астрологических вычислений определил срок избавления еще раньше — в 1505 году.

Абраванель и Латтес очень скоро дождались начала мессианского движения, которое, однако, едва ли могло удовлетворить их. В 1502 году в Истрии и в области Венеции появился человек, который выдавал себя за предтечу мессии. Какой-то каббалист Ашер Л ем л ин (Lammlein, вероятно, выходец из Германии) проповедовал о близости пришествия избавителя. Если, говорил он, евреи будут поститься и молиться, исповедоваться и каяться в своих грехах, то царь-мессия явится через шесть месяцев; тогда будут совершаться чудеса исхода: все христианские церкви обрушатся и гонимый народ выйдет из стран своих поработителей в Святую Землю. Многие в Италии, Австрии и Германии увлеклись проповедью Лемлина, постились, молились, каялись и раздавали деньги бедным. Один раввин в Вестфалии велел разрушить печь, назначенную специально для печения мацы, ибо был уверен, что следующую Пасху придется праздновать уже в Палестине. Даже христиане кое-где уверовали в близкое освобождение евреев. Когда минуло полгода и надежды не сбылись, многие продолжали еще верить, что «наши грехи задержали мессию» и что покаяние было неполное.