После всех этих опытов, внушенных католической реакцией, Венеция все-таки оставалась главным центром итальянского еврейства. Отношения между еврейским и христианским обществом не были так враждебны, как того желала воинствующая церковь. Гетто Венеции не было той китайской стеной, которая отделяла евреев от христиан [14] . Образованные люди обоих вероисповеданий сходились на почве общих умственных интересов. Деловые сношения в этом центре международной торговли не допускали полного разобщения между людьми, из которых одни носили черную, а другие — желтую шапку. В повседневном быту сближению содействовала и общность языка: евреи издавна говорили по-итальянски и между собой (с примесью еврейских слов). Церковь не могла даже помешать христианам азартно играть с евреями в карты — модное увлечение того времени. Роль евреев в хозяйственной жизни страны не позволяла толкать их в низы общества. Они встречались среди крупных фабрикантов [15] , владельцев торговых судов, плававших между Венецией и ее островами (Крит-Кандия, Корфу), а еще больше — среди многочисленных посредников по экспорту и внешней торговле. Внутренний рынок также был тесно связан с обитателями гетто: в невзрачных лавках венецианского гетто можно было купить все — от дешевых колониальных товаров до золотых изделий и драгоценных камней. И тут требования жизни упраздняли закон, разрешавший евреям торговать только дешевыми товарами и подержанными вещами. Денежная торговля евреям не только разрешалась, но и вменялась в обязанность: по старому договору, евреи обязаны были содержать в Венеции несколько банков, чтобы обеспечить правительство и население займами. Община несла ответственность за эти кредитные операции своих членов.

Внутренняя жизнь общин была хорошо организована. Община Венеции славилась своими многочисленными учреждениями, авторитетными раввинами и высшими талмудическими школами. В начальных школах преподавались не только еврейские, но и общеобразовательные предметы. Несмотря на строгую церковную цензуру, еврейские книги продолжали печататься в венецианских типографиях, содержимых христианами. Заинтересованность христианских типографов в этой отрасли промышленности спасала еврейское книгопечатание от недоброжелательства инквизиции. Среди учреждений венецианской общины было одно, имевшее общенародное значение: «Общество для выкупа пленных» (Pidion Sevuim), которое занималось освобождением евреев-пассажиров, попадавших в руки пиратов из христианских рыцарей острова Мальты. В этом гнезде пиратов схваченных евреев держали под угрозой продажи в рабство и освобождали только после получения установленного выкупа от какой-либо еврейской общины. Венецианское «Общество для выкупа пленных» имело на острове своего постоянного агента, который вел переговоры об их освобождении.

Рядом со столичной общиной стояла община города Падуя. Здесь гетто было узаконено, как замкнутый еврейский городок, только в 1603 году, после долгой агитации со стороны католического духовенства и городского совета (см. выше, § 10). Тяжело было состоятельным людям, раньше жившим на лучших улицах города, перебраться в бедный еврейский квартал, где в густонаселенных домах на тесных улицах было мало света и воздуха. В гетто числилось в 1615 г. до тысячи жителей и около ста лавок (botteghe), что свидетельствует о чрезмерной конкуренции мелких торговцев и ремесленников. Но попадались также и фабриканты мануфактуры, снабжавшие своими изделиями и другие города. Мелкие кредитные операции не могли широко развиться вследствие конкуренции городского ломбарда. В XVI веке состоятельное христианское купечество требовало, чтобы евреям вовсе запретили заниматься ссудой денег, но за них заступались, как и в прежнее время (том II, § 59), корпорации студентов местного университета. Падуанский университет, куда стекались студенты из различных стран для изучения медицины и права, играл важную роль в хозяйственной жизни города, ибо служил источником дохода для населения. Стеснение кредитной и торговой деятельности евреев было неудобно студентам, которые брали у них деньги и товары на условиях рассрочки платежа. И когда студенческие корпорации требовали, чтобы полезных им торговцев не стесняли, с этим должны были считаться и городской совет в Падуе, и центральные власти в Венеции. Но с удалением евреев в гетто в начале XVII века студенты, по-видимому, реже пользовались их торговыми услугами.

В первой половине XVII века гетто становится для университетской молодежи ареной для проявления своей удали, порой в форме буйства и насилий. Студенты медицинского факультета требовали, чтобы евреи отдавали университету трупы своих покойников для изучения анатомии. Иногда они врывались в еврейские дома или нападали на похоронную процессию и силой уносили труп в анатомический театр. Евреи, считавшие анатомическое вскрытие кощунством, добились замены этой натуральной повинности денежной: они обязались платить университету ежегодно сто лир. Однако бесчинства студентов и после того нередко повторялись. Был еще заведен обычай устраивать «праздник снега»: зимой, при выпадении первого снега, толпы студентов становились у ворот гетто и бросали снежные комья в прохожих, а порой врывались в лавки и брали без денег всякие товары, награждая сопротивляющихся крепкими тумаками. После бесплодных жалоб властям евреи заключили со студентами договор, по которому буйства в праздник снега прекращаются, если евреи обяжутся выдавать коробку с кофе и разными сладостями каждому студенту, окончившему университет со званием доктора медицины. Так в университетском городе развивалась специфическая юдофобия, естественная среди студенческого сброда из разных стран, большинство которого — дворяне и купеческие сынки — занимались охотнее кутежами, дебошем и драками, чем наукой.

Не везде, однако, изоляция евреев в гетто воспринималась ими трагически. В другом городе Венецианской республики, Вероне, где режим гетто был введен в 1605 г., евреи приветствовали его как льготу, так как стены гетто могли защищать их от нападений. День переселения в особый квартал праздновался ежегодно общиной как «день исхода сынов Израиля из среды гоим». Был, впрочем, случай, когда и стены гетто не спасли обитателей. В 1630 году в центре Вероны вспыхнула эпидемия, между тем как в еврейском квартале не было жертв ее. Тогда взбешенные христиане ворвались в гетто и бросили одежду зараженных в еврейские дома, вследствие чего усилилась смертность и здесь.

Тлетворный дух реакционного Рима проник и в Феррару, где герцоги д’Эсте раньше давали приют гонимым за веру. При папах Юлии III и Павле IV здесь утвердилась инквизиция, усердно занимавшаяся проведением в жизнь заповедей папских булл. Герцоги позволяли духовенству делать все, требуемое «для славы церкви», однако они не допускали его вмешательств в финансовые дела, связывавшие династию с еврейскими капиталистами. Когда Пий V предложил феррарскому герцогу Альфонсу II запретить евреям ссуду денег, герцог не послушался, так как от прибыли еврейских банков зависело до известной степени и его личное благосостояние. В этом II заключался весь «гуманизм» герцогов д’Эсте. В 1597 году эта династия вымерла, и папы сделались опекунами Феррарской области. Зная нравы римской курии, многие евреи уже готовились покинуть поставленную под ее опеку область; особенно спешили марраны, на которых надвигалось чудовище римской инквизиции: многие выселились в Венецию, Мантую и Модену. Но призванный водворить управление «святого престола» во вновь присоединенном крае кардинал Альдобрандини понял, что удаление богатых марранов нанесет удар местной промышленности, и он дал им на пять лет гарантию неприкосновенности, на которую с трудом согласился папа Климент VIII. Еврейское население Феррары и ее округа получило новую конституцию. Им дозволялось заниматься торговлей, но не ссудой денег, которая составляла монополию городских ссудных касс или ломбардов. Насколько христианское население ценило это благодеяние своих опекунов, видно из того, что оно выразило свое возмущение против закрытия источника дешевого кредита, и вскоре евреям снова было разрешено содержать свои частные «банки». Зато церковная власть ввела в Ферраре режим гетто по римскому образцу. В 1626 году населенные евреями улицы города были окружены оградой с воротами в пяти пунктах. Были объявлены обязательными римские заповеди: ношение желтой шапки, слушание миссионерских проповедей в церквах, строгая цензура еврейских книг, закрытие «лишних» синагог. Этот напор враждебных сил встречал только пассивное сопротивление со стороны организованных общин. Образцовая конституция феррарской общины, выработанная в 1573 г. председателем ее Исааком Абраванелем II (внуком знаменитого испанского изгнанника), действовала и в течение следующего столетия. Строго соблюдался принцип подоходного обложения членов общины. Плательщик налога, дав присягу в добросовестной оценке своего имущества, опускал свой взнос в особую запечатанную кружку, стоявшую в помещении общинного совета. Исполнительный комитет общины («Massari») распоряжался этими суммами, распределял их между различными учреждениями, платил по займам общины и покрывал недоимки ее членов по государственным налогам.

Много тревог пережили евреи Миланского герцогства, имевшие свои значительные общины в Кремоне, Павии, Лоди и Алессандрии. Во второй половине XVI в. герцогство находилось под верховной властью испанского короля Филиппа II, этого великого инквизитора на троне. Можно было предвидеть, что в подвластной Испании провинции пребывание евреев не будет признано возможным. Однако на первых порах эти опасения не сбылись. Евреев взял под свою защиту наместник Филиппа в Милане, убедившийся в важном значении их для экономической жизни края. Он решительно сопротивлялся всяким попыткам выселения евреев, но вместе с тем старался ладить с духовенством, исполняя папские буллы о ношении желтых шапок, цензуре раввинских книг и т.п. В угоду духовенству евреям было также запрещено заниматься кредитными операциями (1566), но этот запрет оставался мертвой буквой, так как нуждавшееся в кредите население продолжало обращаться к евреям. Положение ухудшилось после приказа Пия V о выселении евреев из Церковной Области. Испанский король, не терпевший марранов в своих коренных землях и истреблявший огнем и мечом «еретиков» в Нидерландах, не хотел уступать в католическом усердии главе церкви. Он нашел поддержку в христианском населении Кремоны и Павии, требовавшем изгнания евреев, между тем как другие города хотели их оставить. В 1592 году миланский наместник получил от Филиппа декрет об изгнании евреев, но он медлил с исполнением приказа, который ему казался вредным для интересов края. Тем временем к Филиппу II отправился еврейский депутат Самуил Коген из Алессандрии с ходатайством об отсрочке выселения, которое разорит тысячи еврейских семейств. Король уважил это, поддержанное наместником, ходатайство и дал требуемую отсрочку. Но настойчивые требования юдофобов, действовавших через своего агента в Мадриде, побудили наконец Филиппа распорядиться об исполнении декрета (1597). Наместник дал евреям двухмесячный срок на сборы в путь, а когда изгнанники двинулись с мест, он послал с ними военный конвой для защиты от сновавших в стране кондотьеров. В весенние недели между Пасхой и праздником Шавуот тянулись партии эмигрантов из Павии, Кремоны, Алессандрии и других городов в соседние местности Италии. Они влились в еврейские общины Мантуи, Модены, Реджио, Вероны и Падуи, которые частью были уже сдавлены стенами гетто, частью стояли накануне официального введения римского режима.

Введению гетто в Мантуе, где находилась одна из культурнейших еврейских общин Италии, предшествовала сильная агитация со стороны католических монахов. Мантуанские герцоги из рода Гонзага поддались влиянию общей реакции и старались исполнять папские буллы. В 1590 г. Винченцо Гонзага велел выслать из Мантуи иногородних евреев, так как его пугал быстрый рост еврейской общины. Мысль о создании особого квартала для евреев уже тогда созрела в уме герцога, и работа монахов подготовила ее осуществление. В 1602 г. посетил Мантую странствующий проповедник-францисканец, Бартоломео да Салутиво, — изувер, слывший «святым». Своими речами в церквах и на улицах он до такой степени разжег фанатизм христианского населения, что вызвал катастрофу. Один христианин, увидев еврейских мальчиков, игравших в субботу во дворе синагоги, донес «святому» монаху, что там насмехаются над ним и его речами. Схватили несколько ни в чем не повинных евреев, бросили в темницу, пытали и затем казнили удушением; их трупы привязали к хвостам лошадей и волочили по улицам, а затем повесили на столбах за ноги. Разъяренная толпа готова была разгромить всех евреев Мантуи, но герцог не допустил до этого. Теперь он имел повод водворить евреев в гетто: разлучить их с христианами во избежание столкновений. В 1610 году был издан декрет о переселении евреев из «христианских» улиц города в особый квартал, и через два года это перемещение совершилось. Еще раньше был назначен особый комиссар по еврейским делам (Commissario degli ebrei), который должен был контролировать все их коммерческие сделки и следить за правильным взносом податей. Эта должность сохранилась еще в XVIII веке при австрийском владычестве.