Ивена последовала в коридор, тяжело дыша от возмущения. Подскочив, Алирин кинулась за ней.

— Стой! Ивена, я же хочу для тебя самого лучшего! Кастор вообще не думает о тебе! — нервно воскликнула она. — Он только и делает, что болтает, воображая себя героем и борцом за справедливость, но жертвуешь всем ты. Я не понимаю, ну вот просто никак не понимаю! Чем, скажи мне, ну чем он тебя так зацепил? Что он сделал, что так возвысился в твоих глазах? Все, что он делал и говорил, — это мелочи, не стоящие внимания.

Подойдя к подруге, Ивена встала вплотную, глядя ей в глаза.

— Да если бы ты только знала, что еще он сделал! Посмотрела бы я на твою реакцию!

— Так скажи мне! — Алирин повысила голос. — Мне же никто ни о чем не рассказывает! Ни будущий муж, ни подруга. Считаешь, мне приятно? Как я могу думать об этом человеке хорошо, если я ничего не знаю? Что он сделал?

Приоткрыв рот, Ивена судорожно втягивала воздух, не зная, как поступить. Страх признаться в поступке Кастора был слишком силен. Но вдруг раздался его голос со спины, помогая принять решение:

— Расскажи ей, если считаешь нужным.

Повернув голову, Ивена увидела стоящих у входа на кухню мужчин. Тален хотел подойти к Алирин, но Кастор перегородил ему дорогу рукой и смотрел на Ивену, давая понять, что он готов к тому, что о скрытом происшествии узнают все присутствующие. Хотя Ивена не сомневалась, что Тален и так знает. Переведя взгляд вновь на Алирин, она произнесла:

— Он спас мою маму.

Она пересказала, как все было на самом деле. Голос дрожал, но слова сыпались непрерывным потоком. Глаза защипало, стоило вспомнить тот страшный вечер. Алирин внимательно слушала.

— Если бы не магия Кастора, мама могла бы умереть, — отчаянно заключила Ивена. — Неужели ты бы хотела этого для нее? Неужели применение магии не стоит того, чтобы мама жила?

Несколько секунд Алирин молчала, будто не зная, что сказать. Она посмотрела на Кастора, словно пыталась представить, могло ли это быть правдой. Вновь повернулась лицом к Ивене.

— И ты об этом не доложила? — наконец спросила Алирин.

— Нет, не доложила. Потому что тот, кто спас мою маму, точно не достоин быть приговоренным к казни.

— Но… — Алирин продолжала неверяще смотреть то на него, то на нее. — Ты скрыла правду, согрешив, и хочешь быть с этим человеком?

— Да, хочу, — сквозь выступающие слезы произнесла Ивена. — И не смей упрекать меня в этом, а Кастора в том, кто он и что сделал.

— Ты точно это осознаешь полностью или просто чувствуешь, что должна ему якобы в благодарность за спасение? Ты вообще понимаешь, на что обрекаешь себя, решив быть с магом?

Ивена хотела ответить, но не успела. К Алирин подошел Тален и развернул ее лицом к себе. Никогда раньше Ивена не видела его в таком состоянии. Тален всегда казался мягким, веселым, редко злился и уж точно никогда не смотрел на Алирин с такой горечью и обидой. По крайней мере, при Ивене. Восхищение в его глазах погасло, уступая место боли, которую можно было теперь почувствовать без слов.

После того, как Ивена узнала, что Тален — маг, она удивлялась, как он терпит все это время нападки Алирин в сторону магов. Но, скорее всего, его обида постепенно копилась и росла, как снежный ком. Кастор был прав. Такое невозможно терпеть всю жизнь. Однажды произойдет срыв, это неизбежно. И, судя по всему, у Талена настал тот момент. Стойкое терпение вконец лопнуло, как натянутая струна.

— Вот никак не пойму. У тебя в голове какой-то фильтр стоит, который отсеивает все хорошее и принимает лишь грязь, или что? — жестким тоном спросил он. — Неужели твои глупые принципы не позволяют тебе понять, что не все маги такие, какими ты их представляешь? Почему ты игнорируешь важные вещи и чтишь только необоснованные идиотские постулаты?

Алирин уставилась на него в искреннем изумлении, но не успела подобрать слов, чтобы ответить на все вопросы. Тело Талена напряглось, выдавая сильнейшее волнение. Он сделал два глубоких вдоха, готовясь к серьезному шагу. И, судя по всему, решившись, сказал:

— Я надеялся, что хотя бы то, о чем ты узнала, как-то заставит тебя задуматься. Но если ты настолько сильно презираешь магов, что абсолютно ни при каких условиях и доказательствах не готова принять их положительные стороны, то и тебе не стоит обрекать себя на жизнь с магом.

Все пространство вокруг застыло в немой сцене на несколько секунд. В глазах Алирин зародился ужас.

— Что? — только и смогла выдавить из себя она.

Тален нервно сглотнул.

— Если ты считаешь, что быть вместе с магом — самое худшее, что только можно придумать, тогда тебе не стоит быть со мной, — заявил он.

Кастор, все это время стоявший в стороне, подошел ближе и положил руку на плечо друга.

— Тален, ну зачем так жестко? — вырвалось у него.

Ивена разделяла его досадные чувства. Пусть они и считали нужным, чтобы Тален признался, но надеялись, что это произойдет как-то мягче и в другой обстановке, а не в тот момент, когда нервы Алирин и так на пределе.