Вдруг и его терпению придет конец?

Недавно я об этом мечтала. Что изменилось теперь?

Многое.

– Констатирую факт, – ответил Конрад после долгой паузы, показавшейся мне вечностью. – Ты нужна мне, и я очень хочу получить шанс. Для нас.

Я молчала. Хотела сказать, что этого никогда не будет, но… не смогла.

Конрад осторожно погладил мою скулу костяшками пальцев и поднялся, беря за руку.

– Нужно идти в дом, – сказал, потянув за собой. – И предупреждаю, я не отступил. Как только выберемся отсюда, я включу обаяние на полную мощь и покажу всю свою харизму. А пока нужно обсудить сегодняшний визит в общину. Держись за меня. Осторожней, здесь еще одно бревно. Не спеши и не переживай, я не позволю упасть.

Я фыркнула, давая понять, что не сильно-то на него полагаюсь. Да и не боюсь ничего! Но за локоть держалась обеими руками. На всякий случай.

Пусть привыкает к женщине с очень гибкими принципами, если хочет шанс.

В доме было тихо и пахло едой. Чуть склонив голову, я постаралась расслышать, где все. Под ногами скрипел пол, стукнулась железная миска о деревянный стол, кто-то из парней чихнул.

– Будь здоров, – сказала я, повернув голову на звук.

– Спасибо, – хмуро отозвался Виктор.

– Что это с твоим настроением? – удивилась я. – Заболел? Мне сказали, твои глаза не успели пострадать. Обманули?!

Ответом снова стала тишина. И мне ужасно захотелось увидеть Томса. И всех остальных. Понять, что происходит, и вообще!..

– Виктор все еще переживает вчерашнее, – заговорил Конрад, потянув меня дальше. – Кто-то бросил в него заклинанием стазиса, и это спасло тело от ожогов, а глаза от слепоты. Но не гордость. Ее он сильно ушиб. Сейчас наш несчастный мальчик сидит в углу на кровати и сопит так громко, что, кажется, скоро его раздует до взрыва. И мы все испачкаемся в его обиде.

– Я не обижен! – отозвался Томс. – Наоборот!

– Рад? – В голосе Экхана точно слышалась улыбка. – Какой антоним у обиды? Благодарность? Счастье?

– У меня чувство вины, – буркнул Виктор, перебивая Конрада. – Мне жаль, что я так… Ну, убежал в туман! Еще и не ослеп, как другие. Простите, что я такой дурак.

– Ты точно дурак, если считаешь, что виноват, – покачала головой я. – Чары болотных дев проникли в каждого. Замечательно, что стазис не дал тебе пострадать. Это своеобразное чудо, Виктор. Особенно с учетом того, что глава общины умолчал о реальном масштабе опасности. Болотных дев было очень много. И это слишком плохой знак. Они, конечно, стайные, но не до такой степени. Гер Дит наверняка знал о серьезности ситуации, но промолчал, предпочитая устроить нам проверку.

– И вы могли погибнуть из-за меня! – почти прокричал Виктор.

– Каждый из нас мог, – кивнула я. – Но не из-за тебя, а из-за расплодившейся здесь гадости. Которой мы непременно дадим отпор. Понял? Не слышу.

– Понял, – буркнул Виктор.

– Хорошо, – вздохнула я, – тогда встань и обойди границы защищенного периметра у дома. Проверь, все ли руны напитаны магией. А Марк тебя проконтролирует.

– Я же временно не вижу! – поразился рыжий Лис откуда-то справа.

– Но ходить и говорить можешь, – напомнила я, – так что идите. А то начнешь просить привилегий, а у нас каждый нос на счету.

– Пойдем, – согласился Виктор, и звучал он намного бодрее прежнего.

– Ну и отношение, – возмущался Марк, пока его вели к двери. – Бессердечная женщина. Если она так поступает с любимчиком, чего ждать остальным? Веди меня, друг. Держитесь тут…

Я повернулась к Конраду и спросила:

– Где остальные?

– Все за столом. Кроме Таттиса, – ответил Экхан. – Он у окна.

Конрад осторожно коснулся моего подбородка и помог “взглянуть” на Чесса.

– И что ты там высиживаешь? – спросила я строго.

– Жду, – тихо ответил Таттис.

В его голосе было столько тоски и тревоги, что в груди дрогнуло. Но я не подала вид и продолжила говорить в той же манере:

– Очень жаль, что ты плохо усвоил тему о фамильярах. После получения такого подарка мог бы взять дополнительную литературу и почитать о своем компаньоне. Эх, были бы в академии…

– Что вы хотите сказать? – перебил меня Таттис.

– Твой фамильяр – не просто пес, – напомнила сурово. – У него есть связь с хозяином. Ты дал ему имя и произнес заклинание, активирующее вашу связь. Если бы сейчас мы были дома, а не в этом странном месте, где магия работает искаженно, ты бы ощутил это намного ярче. Но даже здесь наверняка можно понять, жив ли твой питомец. Когда связующая нить обрывается, это не проходит незаметно. Закрой глаза и прислушайся к себе, мысленно позови щенка. Расскажи, что чувствуешь?

Какое-то время царила тишина. Затем Таттис беспокойно сообщил:

– Что-то есть. Но… это нехорошее.

– Плохое? – не выдержав, подсказала Юлия. Весь день она была необычайно молчалива, иногда выходила во двор и звала собаку, но, ничего не добившись, возвращалась в дом.

Теперь она подошла ко мне и встала рядом. И я кожей чувствовала исходящую от нее надежду.

– Н-нет, – ответил Таттис неуверенно. – Не понимаю. Он словно в коконе красноглазой тьмы. Не мертв, точно жив. И ему не грозит смерть. Тьма о нем заботится. Хотя место нехорошее.