Сейчас, когда они все были в безопасности, мысль об убийстве «Пожирательницы Смерти» уже не казалась Невиллу такой привлекательной. Всё же Лестрейндж была живым человеком, пусть и опасной преступницей.

— А зачем нам вызывать авроров? — непонимающе спросил его отец. — Сейчас мы поужинаем, а затем спустимся в камеру и выясним, как Лестрейндж смогла проникнуть в мэнор. И обязательно узнаем, почему она вообще осмелилась напасть на нашу семью.

— А потом что?

Невилл почувствовал, как дрогнул его голос. От совершенно обычного тона отца ему стало жутковато.

— А потом ты сможешь отработать на этой Лестрейндж свои навыки боевых чар, а то, что останется от тела, тебе придется самому закопать в саду, — продолжил отец всё так же невозмутимо. — Эта женщина причинила много горя нашей семье. Сегодня она едва не убила тебя и бабушку. Неужели ты хочешь её пощадить? Конечно, было бы правильнее отрезать Беллатрикс руки и язык, а затем пытать её столько же лет, сколько твоя мама находится в лечебнице Святого Мунго. Но в этом вопросе я предоставляю тебе полную свободу действий.

У Невилла пересохло во рту, и на голове зашевелились волосы. Одно дело — мечтать об убийстве врага, и совсем другое — убивать живого человека на самом деле. Он вытер о штаны вспотевшие ладони и с трудом выдавил:

— Может, ты сам с ней разберёшься?

Отец с какой-то жалостливой улыбкой посмотрел ему прямо в глаза и отрицательно покачал головой:

— Ты будущий глава рода, Невилл, а врагов прощать нельзя. Они обязательно вернутся с новыми силами, когда ты этого не будешь ждать. А затем убьют тебя и всех твоих близких. Нападение Беллатрикс Лестрейндж это подтверждает. Что бы произошло с вами, если бы в этот день я находился за границей? И ты, и бабушка уже были бы мертвы или в лучшем случае присоединились бы к твоей маме в Мунго. Нет человека — нет проблемы, мой мальчик. Жаль, я не подумал раньше, что Лестрейндж сумеет проникнуть в наш дом. Талантливая стерва… была, но выгорела почти полностью.

Невилл в полном смятении смотрел на отца. Он ещё ни разу не видел лорда Лонгботтома таким. Было удивительно, насколько легко и равнодушно тот мог обсуждать чьё-то убийство. Да, Лестрейндж была преступницей, но она была женщиной, живым человеком, в конце концов.

Тем временем отец подозвал домовушку и дал ей указание накрыть на стол. Затем уточнил, проснулась ли леди Августа, и, получив отрицательный ответ, попросил эльфийку убрать один комплект столовых приборов. Во время обеда Невилл украдкой наблюдал, как его отец с удовольствием поглощает ароматный суп из мидий на рыбном бульоне, словно и не готовится через полчаса пытать живого человека. У Невилла же кусок не лез в горло, он с ужасом представлял, что произойдёт дальше.

Примерно через полчаса они спустились в подвал. Невилл никогда раньше здесь не был. Отделанные розовым мрамором стены и яркое освещение казались ему неподходящими для этого места. Они подошли к одной из дверей, и отец, взмахнув рукой, распахнул её перед ними. Невилл оказался в сером каменном мешке, который резко контрастировал с коридором. Именно такой он и представлял себе пыточную в каком-нибудь замке. У дальней стены висела распятая Лестрейндж, и Невилл сразу же отвернулся, чтобы не видеть её изуродованное молниями обнажённое тело.

— Любой преступник может спрятать боевой артефакт или портальный ключ в своей одежде, поэтому пленников всегда следует раздевать догола, — поучительно сказал ему отец. — Иначе однажды можно невзначай поменяться местами со своим врагом.

Уши Невилла запылали, он никак не мог заставить себя повернуться к Лестрейндж.

Отец тяжело вздохнул и сказал:

— Если тебе так неприятно смотреть на неё, я могу закутать Беллатрикс в мантию.

Едва отец трансфигурировал прямо на Лестрейндж одежду, Невиллу всё же удалось собраться с силами и взглянуть на свою несостоявшуюся убийцу.

Беллатрикс выглядела ужасно. Её всклокоченные волосы поседели и встали дыбом, словно шапочка гигантского одуванчика, а лицо было изуродовано ожогами. Из-под мантии виднелись худые щиколотки, а ступни ног напоминали подкопчённые куски бекона. Сейчас Лестрейндж совершенно не была похожа на ту уверенную в себе «Пожирательницу», которая пытала его и смеялась. Состояние Беллатрикс вызвало у Невилла жалость пополам с брезгливостью.

— Сын, начинай уже допрос, — будто сквозь ватное одеяло услышал он нетерпеливый приказ отца. — Надеюсь, твой «Круциатус» развяжет ей язык.

— Круцио… — выдавил Лонгботтом-младший из себя, но ничего не произошло.

— Невилл! — строго посмотрел на него отец. — Эта мерзавка сегодня пытала тебя и бабушку. Она со своим мужем и другими «Пожирателями» едва не убила меня. Твоя мать никак не может вернуть себе разум. Так чего ты стесняешься?!

— Кру…цио… — вновь промямлил Невилл.

Он не мог разозлиться на пленницу, распятую на стене. Невилл чувствовал, как его охватывает странное оцепенение. Он понимал, что допрос Беллатрикс необходим, но заставить себя разозлиться по-настоящему не мог. Всё вокруг казалось ему каким-то нереальным.