Она говорила мне, что мы похожи, но ее лицо было зеркалом, в котором я никогда себя не узнавала.

У нее были золотисто-каштановые волосы и ультрамаринового цвета глаза. Очень женственная, она даже моргала изящно. Мы отличались, как день и ночь, но у нас был один и тот же маленький нос с квадратным кончиком, унаследованный от деда, и еще прелестные ямочки на щеках, благодаря которым, по ее словам, наши улыбки были на редкость очаровательными.

– Да, но не сама, – пробормотала я, решив сказать правду.

Сабин кивнула и, к счастью, не расслышала грустных нот в моем потухшем голосе.

Руки девушек колдовали надо мной еще очень долго. Когда наконец от меня отлетела последняя кисть, их взгляды светились таким удовлетворением, что я не знала, успокоиться мне или волноваться. Я чувствовала на своей коже слабый аромат косметики, но он не раздражал.

Девушки подняли меня со стула. Кто-то вытащил из угла и поставил в центр комнаты большое зеркало. Шутница Джанин по-хозяйски положила на него руку и хитро улыбнулась, побудив меня посмотреть на свое отражение.

Первое, что я увидела, было платье – скользящая ткань облегала мою фигуру, соблазнительно очерчивая изгибы и стекая к ногам потоком горящей лавы. По правой ноге до бедра тянулся разрез, а жесткое фактурное бюстье обнимало и поддерживало грудь, плавно переходя в бретели. Волосы собрали в свободный пучок, удерживаемый длинной блестящей заколкой, выглядывающей из черной копны; выпущенные на свободу крупные локоны смягчали линию шеи, легкомысленные прядки спадали на лоб и скулы.

И лицо…

Лайнер добавил черноты моим глазам, веер густых ресниц делал взгляд притягательным. Слегка впалые щеки сияли бледно-розовым светом, а темные круги под глазами исчезли под прозрачным слоем консилера. Помада сделала губы еще более пухлыми.

Боже, я была такая…

– Классная, – заявила Джанин, озвучив общее мнение: все хором согласились.

Я снова погладила ткань на бедрах. Платье было слишком броским, ярким, даже вызывающим. Никогда в жизни я не надевала ничего подобного и теперь боялась привлечь пристальные взгляды к своим округлым формам, которые я обычно прятала под толстовками и под броней характера. Я была толстокожая, это правда, но и очень застенчивая. Однако я понимала, что, если проявлю хотя бы каплю неуверенности в себе, в глазах этих девушек буду выглядеть просто-напросто жалкой закомплексованной дурочкой.

– Красный определенно твой цвет, – подытожила одна из девушек, скрестив руки на груди, и Пенни с гордостью поправила очки на переносице, приняв комплимент и на свой счет.

– Знаю, – пробормотала я.

– Мирея, платье тебе очень идет, – сказала Сабин, привлекая к себе мой взгляд. – Ты выглядишь как надо. Я бы даже сказала, идеально. Зора будет довольна, когда увидит, что ты уже вошла в роль, которую она тебе доверила.

Сабин произнесла именно те слова, которые мне и хотелось услышать. В этот момент я поняла, что надеть красивое платье на мероприятие, организованное клубом, где я работала, – это моя должностная обязанность, только и всего. Носить такое роскошество сегодня – очередная задача, с которой я должна справиться на отлично, потому что привыкла на работе выкладываться по полной и справляться с трудностями, которые выпадали на мою долю почти каждый вечер.

Яркий внешний вид – часть работы. Мне потребовалось время, чтобы это понять, но теперь я была готова проявить себя наилучшим образом.

От этой мысли мне заметно полегчало, и даже загорелись глаза.

Я расправила плечи, расслабила руки и напряженные мышцы, видя в зеркале, как платье обрисовывает гибкую линию спины.

Я докажу Зоре, что способна справляться с любыми обязанностями, которые она мне поручает, и в любых декорациях. Я стану частью события, нырну в него, как в это элегантное платье, символизирующее изысканное мероприятие, каким должен был стать для гостей Moonlight Velvet.

Я потрогала серьги – две блестящие капельки, бросающие отблески на лицо, и мой решительный выдох растворился в тишине гримерной, замершей в ожидании вердикта.

Затем я кивнула и объявила:

– Выгляжу отлично.

Реакция была мгновенной: девушки рассмеялись и нарочито громко захлопали в ладоши. Меня еще раз ощупали, поправляя платье и прическу, повертели и покачали из стороны в сторону перед зеркалом. Мой хмурый вид, казалось, всех забавлял, девушки шутили и подбадривали меня, зная, что под суровостью скрыто смущение, над которым можно и посмеяться.

– А вот и твои башмаки, Золушка, – сказала Джанин, ставя у моих ног туфли, которые принесла Пенни.

Высокие, черные, на ремешке. Я посмотрела на них вытаращенными глазами, и Джанин, откинув голову, громко рассмеялась.

Чтобы привыкнуть к этим котурнам, я ковыляла в них туда-сюда по гримерке все оставшееся время, а развалившиеся на стульях девушки комментировали мою походку и подсказывали, как нужно двигаться, чтобы выглядеть более-менее прилично и не брякнуться на пол.

В общем, вскоре я была полностью готова к работе.