– Погоди-ка минутку. – Он нервно оглянулся на остальных, словно ожидая поддержки. – Отойдем в сторонку. Я спросить тебя хотел…

– Давай, спрашивай.

Они отошли подальше от кучки людей.

– Все там в порядке? В лесу-то? Ты ничего не видел? На поляне, может?

Андрей удивленно вскинул брови.

– Все хорошо. Чего там сделается?

Петр Максимович вроде немного расслабился, выдохнул.

– Показалось, должно. Просто, вишь, собаки чё-то стали дохнуть. У нас, почитай, каждый пса держит, и вот пять штук… – Старик вздохнул. – Еще птиц мертвых видели. Кучкой, знаешь, около колодца. А еще Авдотья сказала, земля у ней в огороде скисла.

– Как это – «скисла»? Это же не молоко, а земля, – хмыкнул Андрей.

– Враз, знаешь, серая стала, как пепел. И все, что росло, погибло. Говорю же – скисла. Не родит больше.

– Может, Авдотья ваша с химикатами переборщила?

– С чем?

– С удобрениями, – пояснил Андрей.

– Нет, парень, ты чего! У нас из удобрений навоз один. Все натуральное. Никакой химии, – немного обиделся Петр Максимович. – Но Авдотья ладно, она с молодости дурная была баба, может, сама чего напортачила, а с деревьями как быть? С другого боку, не там, где ты приезжаешь, а на окраине деревни почти все деревья засохли, а земля вспучилась, будто крот какой прорыл, корни наружу торчат кое-где!

– Осень, вот и засохли, – лаконично ответил Андрей, игнорируя остальную часть рассказа.

Петр Максимович печально посмотрел на него слезящимися глазами.

– Неспокойно как-то, – сказал он. – Не было такого.

Андрей хлопнул старика по плечу.

– Не дрейфь, Петр Максимыч. Я все делаю в точности как надо, у меня все, как в аптеке. А эти глупости про деревья, псов и землю – совпадения. Иди домой, налей сто грамм, выпей для сугреву, холодно, зараза. Мне ехать пора, темнеет уже.

Старик заторопился, отошел от машины, пропуская Андрея за руль. Тот устроился на сиденье, стал закрывать дверь.

– Спасибо тебе, – с чувством сказал Петр Максимович, – выручаешь нас. Если бы не ты… В общем, спасибо, повезло нам с тобой. Ты это, звони, если что. А так – увидимся тринадцатого.

Они простились, и Андрей выехал из деревни, покатил в свою сторожку.

Старик сказал, он их выручил, и Андрей возражать не стал, хотя в глубине души был уверен, что ситуация обратная: это Петр Максимович и остальные стали для него настоящим подарком судьбы.

…Андрей приехал в Николинское почти два года назад, в конце августа две тысячи четвертого. Был он тогда совершенно разбит и сломлен, выбит из седла, как говорится.

Бывает в жизни, что все настолько хорошо, аж самому не верится: и работа отличная, и денег полно, и на личном фронте все тип-топ.

А потом раз – и посыпалось. Началось с того, что Андрей изменил жене. Не влюбился в другую, не заскучал в законном браке, а по глупости, по принципу «могу же, почему нет». Думал, мелочь, короткая интрижка, ничего не значащая встреча со смазливой коллегой, но жена обо всем узнала. Как ни уговаривал Андрей, как ни просил прощения, развелись.

Вскоре на работе проблемы начались, пришлось уволиться. Думал, ерунда, свою фирму открою. Все деньги, какие были, вложил, еще и кредит взял, а дело не пошло. В результате – ни квартиры, ни работы и долги в придачу. Машину шикарную пришлось продать; ведро древнее, на котором Андрей теперь и ездил, купил, чтобы безлошадным не оставаться, на друга оформил, дабы приставы не отобрали.

Все по одному месту пошло, иначе не скажешь. Еще недавно на Мальдивах отдыхал, по всей Европе катался, а дошло до того, что копейки считать начал. Хорошо еще, родители не дожили до такого позора, не видели, как все в итоге обернулось. Бывшая жена, наверное, только рада была, что вовремя Андрея бросила. Она, кстати, замуж второй раз вышла.

В Николинское Андрей приехал от отчаяния. Жилья своего в городе уже не было, снимать – дорого, а в деревне оставался бабушкин дом. Андрей бабушку видел всего несколько раз в жизни, когда она погостить приезжала, и было ему лет семь, а то и меньше. Сам Андрей в Николинском был до приезда лишь однажды: на похоронах бабушки.

Запомнилось, что деревня вроде богатая, дома красивые. Далеко только, в глуши, лес кругом, но это даже хорошо, думал Андрей, самое место, чтобы отлежаться, раны зализать, решить, как жить дальше.

Но судьба и тут над ним посмеялась. Когда Андрей, проплутав по проселкам, чуть не заблудившись, очутился в родной отцовской деревне, выяснилось, что с той поры, когда она была процветающим местом, много воды утекло. Сейчас деревня, со всех сторон окруженная непроходимыми лесами, умирала, а хуже всего было то, что бабушкин дом для жизни оказался непригоден.

Андрей, безусловно, понимал, что в строении, где людей не было несколько десятилетий, ожидать уюта и красоты не приходится, но все же не мог предвидеть такой разрухи: обои почернели и отошли от стен, все хорошее из дома вывезли (то ли соседи, то ли родственники, возможно, и родители), а остатки мебели сгнили, полы провалились. О том, чтобы переночевать в этом склепе, и речи не могло идти, но возвращаться в город сил не было тоже, вдобавок часы показывали восемь вечера, так что Андрей заночевал в машине.