А утром его разбудил Петр Максимович. Пригласил к себе в дом. Угостил, расспросил, сказал, что бабушку и отца хорошо знал, а его, Андрея, малышом видел. В общем, Андрей размяк и вывалил старику все, рассказал, что случилось, что дом бабушки должен был стать последним пристанищем, а в итоге не срослось.

Петр Максимович выслушал, а затем сказал, что Андрея им сам бог послал, не иначе. И сделал предложение, от которого тот не смог отказаться.

– Ты, Андрюша, меня выслушай, обдумай, что скажу, сразу не отказывайся. И не думай, что у меня на старости лет с головой плохо! Кого хочешь спроси, все мой рассказ подтвердят. Может, тебе отец или бабушка говорили, что стоит Николинское в непростом месте. Как нынче сказали бы, в аномальной зоне. А раньше старики говорили: леса кругом особые, здесь мир духов куда ближе к миру людей, чем везде.

«Он меня разыгрывает?» – думал Андрей, слушая старика, но тот вовсе не шутил.

– В наших краях всегда трудно было, опасно. Говорили, в былые времена леса полны были живности, зверья, ягод, грибов, орехов; не то что с голоду не помрешь, а жить можно сытно и богато, но сколько охотников да грибников погибло – не счесть. Не любили здешние духи добром своим делиться, наказывали тех, кто без спросу и разрешения совался на их территорию. Однако в древности жили тут и могущественные шаманы. Они смогли договориться с тем, что обитает в здешних лесах, сделали так, чтобы люди мирно уживались с той силой, которая владеет этими местами. Договор простой, но нарушать его нельзя. Каждые сорок дней, то есть девять раз в году, на особую поляну в глубине леса нужно приносить подношение. Мясо, мед, яйца и прочее. Хозяева леса подношение принимают, не вредят охотникам да грибникам. Это что-то вроде знака уважения, того, что мы понимаем, кто в доме хозяин, берем из леса – и отдаем от себя. Веками это было. Человек, который относит подношение, живет в лесном доме, лесничим зовется. Следит за порядком, обходит лес, как «Мороз-воевода дозором» из стиха, слышал? – Старик помедлил секунду, не дождался ответа. Андрей в поэзии силен не был. – Не важно, это я так, к слову. Лесничий следит, чтобы все в лесу хорошо, спокойно было, охотники из чужих мест не забредали и всякое такое. То есть в старые времена было так. Нынче уж какие охотники? Деревни кругом пустые, мы только скрипим еще. – Петр Максимович горестно вздохнул. – Я к чему это, Андрюша. Неделю назад лесничий наш помер. А через десять дней подношение отвозить. Давно уж лесничие наши не из числа шаманов, нету их, перевелись. Но все же всегда это кто-то из местных, деревенских. Схоронили мы лесничего, хороший был человек, бывший военный. Аккуратный, степенный, надежный. Земля ему пухом. Вот и стали думать, кому на его место заступить. В деревне – одни пожилые, больные, самому молодому шестьдесят пять стукнуло. Тяжело одному в лесу жить, мало ли, какая хворь. Сотовые телефоны у нас имеются, не у всех, но несколько штук на всю деревню есть, а все-таки связь неважная, вдруг с сердцем плохо станет или другая беда, не дозовешься. Но уж выбрали бы кого-то, пришлось бы. А тут ты!

– А что – я? В лесничие, что ли? – опешил Андрей.

– Понятное дело, ты молодой, в городе привык. Но ведь ты наш, местный. И сразу видно, что душевный, порядочный парень-то. А мы тебе платить станем. С пенсии каждый скинется, неплохо выйдет, каждый месяц у тебя, считай, зарплата! И еды подкинем, огороды у нас. А то сам огород сажай, там у лесничего и сад, и всё. Соглашайся, а?

Андрей почесал затылок. С одной стороны, в глуши жить радости никакой. С другой – сколько тут стариков? Человек тридцать? Можно договориться на неплохие деньги, за ничегонеделание-то!

– Слушай, Петр Максимыч, я не пойму, зачем вам это? Вы в лес уже вряд ли на охоту ходите. Сидите себе в деревне, к чему вам хозяев леса умасливать? Забейте и всё. Не суйтесь в лес. Дешевле выйдет.

Петр Максимович тяжело вздохнул.

– Эх, Андрюша, кабы все так просто было. В лес не ходим, так ведь деревня-то – в кругу деревьев, в лесу стоит. Дорога в ближайший райцентр через лес идет. Ни к чему хозяев леса злить! Да и топим мы дровами, а дрова откуда? Из леса. И уговор – он вечный, никто его не расторгал, мы соблюдать должны. Нет уж, пока последний житель нашей деревни не помрет, будем соблюдать правило, которое шаманы придумали. Так поможешь?

Андрей согласился. У него и выбора-то особого не было.

Согласился – и не пожалел. Дом лесничего, хоть и не дворец, а построен на совесть, из толстых бревен сложен, все в нем по уму, для удобства. Комнаты большие, светлые, мебель добротная, печь. Зимой тепло, летом прохладно. Огород ухоженный: продолжай делать, что предшественник делал, а земля щедрая, сама родит! И кур можно завести, а можно не заводить – деревенские обещали яйца давать.

Дом стоял в нескольких километрах от деревни, время от времени дорога бывала труднопроходима, но все же в основном добраться было можно. Для связи с жителями деревни у Андрея была кнопочная «Motorola», надежная, как автомат Калашникова.

Андрею не было страшно, дом среди леса не пугал, но Петр Максимович все-таки решил успокоить нового лесничего.

– Бояться нечего, дом и территория вокруг него защищены заклятиями. Шаманы обезопасили того, кто здесь живет, место спокойное, тихое, никто и ничто не потревожит!

С той поры много месяцев прошло. Андрей был доволен. Его и вправду ничто не тревожило, хотя он видел, что лес кругом не совсем обычный. Он порой выбирался в райцентр, там заходил в библиотеку, где можно было воспользоваться Интернетом. Хорошую штуку придумали, удобную, и общаться можно, и информацию искать, вот бы дома был Интернет, думалось Андрею. Но в его глуши это невозможно, там и телефона нет, а без телефона какая Сеть?

Так вот, нашел Андрей статью про то, что огромный лес, оказывается, зовется Николаевской аномальной зоной, не соврал старик. Причины аномалии неизвестны, разные есть предположения: залежи каких-то ископаемых, скорее всего. Написано было и про то, что шаманы здесь жили, они свои объяснения давали, но это уж фольклор, любому ясно.

Андрей видел, что деревья в лесу встречаются странные, кривые, стволы иногда так причудливо изогнуты, что, кажется, хочет дерево вырваться из земли и убежать. Наверное, вправду руда залегает. Вечерами видел Андрей в чаще блуждающие огни, будто кто-то ходит с фонариком, ищет чего-то.

Иногда по ночам слышались звуки: голоса, словно плачет человек или поет заунывно, но это, видимо, зверь какой-нибудь, Андрей знатоком в зоологии не был. А больше ничего особенного, ничего необычного.

Андрей привык к новой роли, даже научился удовольствие получать от одинокого житья-бытья. Успокоился, никто к нему не лез, никому угождать не надо, к чьему-то мнению прислушиваться не требуется. Деньги, которые старики давали каждый месяц, Андрей почти не тратил – на что? Еды хватало, по мелочи только покупал. Поэтому удавалось копить, откладывать. Подумалось, может, получится накопить достаточно, чтобы снова переехать в город, снять жилье, начать новый бизнес без особых вложений (мыслишки кое-какие были).