Она так ни разу и не отважилась обратиться к торговцу и узнать цену меча, но это было и не нужно — достаточно просто взглянуть на него, чтобы понять, что такой клинок не может стоить дешево. И Леона, несмотря на то, что была уверена в том, что не сможет себе его позволить, все равно каждый раз подходила к прилавку с глупым страхом, что его уже выкупили. И хоть девушка неизменно находила его нетронутым среди остального оружия, а после корила себя за пустые волнения и надежды, но поделать с собой так ничего и не могла.

А потому, обнаружив сейчас взглядом столь желанный для нее меч, выложенным на прилавке, у нее неосознанно вырвался тихий облегченный выдох.

— Что, так и будешь ходишь просто поглядеть-то? Все никак не решишься? — глубоким басом спросил крепкий широкоплечий мужик, стоящий за прилавком. Он глядел на нее из-под кустистых смоляных бровей, сложив на широкой груди, поверх кожаного фартука, огромные, покрытые темными волосками руки с закатанными до локтей рукавами, когда-то светлой, а теперь уже давно посеревшей, а местами и пожелтевшей рубахи.

Вздрогнув, девушка растерянно подняла глаза на торговца. Он заговорил с ней впервые за все это время, что она приходила к его палатке разглядывать товар.

— Чего глядишь, словно я не кузнец, а упырь какой? — хохотнул мастер, опуская руки и указывая широкой ладонью на прилавок. — Думаешь не вижу, куда смотришь-то? Да и глядишь-то ведь ищо так, словно толк знаешь, а не с пустым любопытством глазеешь. Чего ходишь-то, а примериться все не берешься?

Увлеченный Словцен недоуменно посмотрел на подругу, ошарашенно опуская очередной взятый кинжал. Леоне в раз стало перед ним очень неловко и она уже предчувствовала, что упертый друг от нее не отстанет – будет требовать подробностей. А что она ему расскажет? Что хрупкая с виду Ружена уже как четыре года учила ее мечом владеть?

— Чего замялась? Думаешь, на смех подниму, раз девка? Я на своем веку всяких воинов повидал, и бабы среди них были, и поверь, были уж не худшими из них, — продолжил кузнец.

— Да я как-то… — неуверенно начала Леона, — я просто посмотреть хотела, — девушка почувствовала, как начинает припекать щеки.

— Пошто глядеть, когда потрогать можно. Бери - бери давай. Хоть погляжу как мой меч в ладной руке лежать будет. — Кузнец посмотрел на свой прилавок, задумчиво сведя на переносице кустистые брови, едва заметно качнул головой и взял в свои огромные ручищи один из клинков. Подняв взгляд на девушку, он придирчиво оглядел ее, удовлетворенно хмыкнул и на широких раскрытых ладонях протянул ей выбранное оружие.

Леона ощутила, как сердце сделало радостный кульбит — в намозоленных руках кузнеца лежал тот самый, заветный меч.

Она вновь, словно в первый раз, уставилась на предложенное оружие, с восхищением оглядывая его с острия до самого навершия.

Взгляд ее ложится на узкое острие, и медленно идет по плавно расширяющемуся обоюдоострому клинку вверх, подмечая облегчающую его центральную долу, на три четвертых его длинны; доходит до изогнутой гарды, восторгаясь единственным украшением — двумя каплевидными рубинами насыщенного багряно-красного цвета, сияющих один над другим в самом центре латунной гарды; и перемещается на, даже на вид удобную, оплетенную темной кожей ручку, оканчивающуюся двойным куполообразным навершием, таким же латунным, как и сама гарда. Прекрасный полуторный меч...

Она недоверчиво подняла взгляд на мастера, словно утверждаясь, что он не пошутил, и осторожно, чувствуя как бешено колотится внутри от восторга и предвкушения сердце, приняла предложенный ей меч.

«А сталь-то заговоренная», — удивленно отметила девушка, упоенно рассматривая клинок и ощущая теплую пульсацию силы. Она плавно повела оружием, проворачивая кисть и прислушиваясь к собственным ощущениям. Тихонько ударила по клинку, внимательно проследив за его вибрацией. Медленно нажала на ребро, проверяя гибкость стали. И восхищено вздохнула — он был совершенен. Превосходно сбалансированный центр тяжести, гибкость — он прекрасно подходил, как для рубящих, так и для колющих ударов. Но самое главное… Длина клинка, вес, размер рукояти — это было просто идеальное оружие для ее роста и комплекции, он словно ковался точно под нее и не ощущался в руках как нечто чужеродное, а становился продолжением ее собственной руки.

— И говорить нечего! Идеальная рука для моего меча! — удовлетворённо пробасил оружейник, довольно оглаживая густую темную бороду.

Словцен пораженно застыл. Он уже положил очередной кинжал, которым до этого увлеченно размахивал, и молча наблюдал за подругой. На происходящее поглядывали и стоящие по близости мужики: кто, хмурясь и явно неодобрительно качая головой, кто с откровенным интересом — вернутся с ярмарки, будет что дома рассказать, молодые вояки смотрели на это с пренебрежительной ехидцей, а кто-то и вовсе не проявил особого внимания, бросив лишь косой взгляд, не отвлекаясь от собственных дел.

Леона, завороженно примеривавшаяся к мечу, подняла восхищенный взгляд на кузнеца. Она понимала, что это сокровище ей не по карману, но все же, скорее из любопытства, чем лелея потаенную надежду, спросила:

— Сколько стоит этот меч, добрый мастер?

— Двадцать пять златников[2].

Она с сожалением посмотрела на клинок и осторожно передала его обратно оружейнику. Конечно, ей было жаль отдавать его, но доброе оружие стоит не дешево, а ей еще предстоит на что-то жить дальше, и кто знает, что ждет впереди. Да и лишний раз сверкать на поясе мечом ни к чему, — успокаивая себя, подумала Леона. Есть те, кто захотят испробовать этакую диковинку. Девка с мечом, надо же.