— Чтобы ты не была дурой! Здесь возня покрупнее, чем с патрикеевским банком. И процесс уже необратим. Литовцы рано или поздно отомстят Семену. Я знаю этот народ. Так стоит ли пачкаться в этом дерьме?

— Что предлагаешь конкретно?

— Положить на все и мотануть в Африку или еще куда подальше. Ненавижу уральский февраль!..

— То есть мотануть с тобой на пару?

— Чем я хуже этого задрипанного Кости? А кстати, ты с ним трахаешься? Или у вас платонические отношения?

Его слова она пропустила мимо ушей. Аиду мучил вопрос: не подослан ли Денис Сперанским для проверки? А если подослан, то зачем ее посвящают в такие подробности? Нелогично.

— Ты зря пренебрегаешь мной, — продолжал разглагольствовать Кулешов, — многие дамочки мечтали затащить меня к себе в постель, да вот фига! Не многим посчастливилось!

— Что-то вроде бесплатного жигало?

— Зачем опускаешь? Я, может быть, перед тобой всю душу вывернул? Рассказал, о чем должен был молчать. А все потому, что ты мне симпатична, понимаешь? Я, между прочим, переживаю за тебя! Так как насчет Африки?..

— Никак.

Аида резко поднялась со своего кресла и собиралась уже направиться к ожидавшему ее Заварзину, как Ден в отчаянии пропищал:

— Ты даже не поблагодарила меня за полезную информацию?

— Я тебя за язык не тянула!

С тех пор, в течение всего февраля, Денис не попадался ей на глаза. А последний месяц зимы выдался на редкость отвратительным, с трескучими морозами и шквальным ветром. Она иногда закрывала глаза и представляла белые пески Сахары, бедуинов верхом на верблюдах и много-много солнца. Но едва рядом возникал образ Дениса Кулешова, пусть отдаленно, пусть только намеком, в виде размытого пятна или нудящего звука, Аиду передергивало, и мечтам приходил конец.

Уже в первых числах февраля Семен Ильич Сперанский, со всей дотошностью старого, советского плановика, мог констатировать, что программа-минимум выполнена. Они с Игнатом пожали друг другу руки и подписали важные бумаги. Две могучие (как предполагал Сперанский) фирмы превратились в единое целое. Были учтены интересы каждого. Семен Ильич, согласно договору, получал дивиденды с «загадочного западного бизнеса», прикрытого не менее загадочной «поставкой сырья в Европу», а также устные заверения, что не далее чем через месяц ему станут доступны «наши каналы Там», для распространения на них собственного влияния. Игнат Александрович, согласно договору, получал часть акций медеплавильного комбината и тоже устные заверения, что микрорайон Химмаш отныне принадлежит господам Заварзиным.

— Хорошо поработала, девочка! — потирал ладонями Сперанский. — Но с программой-максимум пока повременим. Я понимаю, что тебе не терпится поскорее заработать. Однако Заварзины мне еще пригодятся. Сначала я их выжму до последней капельки, а потом… На кой черт сдались мне компаньоны? Надеюсь, у тебя с сыночком Игната не серьезно? А то смотри!

Она впервые слышала от «адмирала» неприкрытую угрозу в свой адрес.

— Плевать мне на него с высокой колокольни!

— Умничка!

— Но у Заварзина, кроме Константина, еще дочь и сын, — напомнила Аида.

— Это уже не твоя забота, деточка!..

Игнат Александрович, в отличие от Сперанского, паниковал и набрасывался на нее чуть ли не с кулаками.

— Деньги перечислены! Чего ты медлишь, дуреха? Ждешь, когда тебе приставят к горлу перо? Вижу тебя насквозь, шлюха ты подзаборная! Хочешь сначала окрутить Костяна, а потом дело сделать? Не выйдет!..

— Она подведет нас под монастырь, — жаловался он сыну.

— Ты, батя, главное — не психуй. Ей ведь тоже надо сделать так, чтобы все выглядело шито-крыто, — рассуждал Константин. — Не садиться же в тюрягу из-за старого пердуна? А значит, требуется время на подготовку мероприятия.

— Ты ей веришь? — спрашивал отец сына, но тот всегда старался уйти от прямого ответа.

Константин в эти дни пребывал в каком-то нервном возбуждении. Раньше он казался ей равнодушным и бездеятельным. Она даже считала его жертвой отцовского тиранства. Теперь же наметились перемены. Так бывает в незнакомой комнате, после ночного бдения, когда все предметы уже кажутся привычными, но с первыми лучами солнца комната вновь делается незнакомой.

— Знаешь, мы могли бы пожениться, — бросил он как-то между прочим. — Любви, конечно, нет, но ты ведь не из тех, кто ждет сказочного принца?

— А папу удар не хватит?

— Было бы неплохо, — без тени иронии заявил он.

— Ты желаешь смерти своему отцу? — решила она уточнить на всякий случай.

Ему с трудом далась пауза. Пришлось даже вытереть пот со лба.

— Было бы неплохо отправить его вслед за Сперанским.

— Ты серьезно?

— У Семена нет наследников, и я мог бы все прибрать к рукам, понимаешь?.. А батя… Он привык грабить, а не созидать. И вообще, он последнее время немного того…

Константин, конечно, врал, что может все прибрать к рукам. Ведь над ним стоял некий Дон, который со своей «вышки» наблюдал за тем, как они тут копошатся. И все-таки доля правды была в его словах. Папаша Заварзин никуда не годился, а вот сынок мог бы что-то урвать.