Белый жеребец от моего крика фыркает, по боку пробегает едва заметная рябь. Зато на лице лорда Вэллиара ни дрожит ни единый мускул.

Памятник равнодушию, чёрствости и… мужественности.

Чёрт, отчего он так хорош собой?

Эдгар лишь слегка сжимает коленями разгорячившегося жеребца, успокаивая его.

— Уже донесли? Сплетни по замку расходятся очень быстро… — недовольно тянет.

— Так сколько? — не унимаюсь я. Волосы растрепались, выбились из-под чепца и я, придерживая поводья одной рукой, стараюсь убрать выбившуюся прядь. — Кому сдался ваш проклятый род? Может быть огненные драконы должны перестать существовать? В наказание за все злодеяния, а?

Мне не страшно. Самое худшее, что может случиться — уже случилось. Я в чужом мире, на побегушках у насильника, который считает своим долгом уморить меня.

— Если хотите, убейте меня, — шиплю злобно. — Тогда ещё одно проклятье падёт на вашу семью.

Через мгновение мир вокруг замирает, а моё тело, лёгкое, словно пёрышко, взмывает в воздух. На долю секунды я опять ловлю ощущение лёгкости и свободы из своего сна, а потом в грудь ударяет жёсткое седло и дыхание перехватывает.

— Вперёд! — жёсткий приказ, и я каждой клеточкой ощущаю, как тело животного подо мной приходит в быстрое движение.

Инстинктивно хватаюсь за развивающуюся гриву. Пытаюсь дёрнуться и тут же расширенными от ужаса глазами наблюдаю, как упавший чепчик сминают копыта. Распущенная копна волос падают на лицо, закрывая обзор, и я замираю, терпя боль и неудобство.

Не хочется повторить судьбу своего жалкого головного убора.

Это выглядит красиво только в фильмах. Прекрасная дева с распущенными волосами на седле своего похитителя.

Это больно, неудобно и страшно!

— Отпустите меня! — Верещу жалобно. — Что вам нужно от меня?

— Подвезу в замок, — доносится сквозь свист ветра в ушах.

— Не хочу, у меня выходной!

Только топот копыт и пыль, забивающая нос.

— Отпустите, умоляю! Пожалуйста! — От моих жалобных стонов даже конь, наверное, готов расседлаться и пойти в стойло, посыпая гриву пеплом, но этому подонку, кажется, всё равно.

Одной рукой держит меня, другой направляет жеребца. Я догадываюсь, что это так, потому что сейчас мне видны только собственные пряди, пружинами опускающиеся вверх и вниз, в такт бодрому галопу.

Жжение в груди достигает своего пика. Я так рёбра сломаю! Теперь я понимаю, почему пленниц всегда снимают с седла в бесчувственном состоянии.

Слёзы невольно брызжут из глаз, я никогда раньше не плакала от боли вниз головой. Кажется, у меня мокрые дорожки на лбу.

Собираю последние силы.

— Отпусти, я сказала! — Поворачиваю затёкшую шею. — Мерзкая крылатая дрянь! Будь ты проклят!

В дополнение к своим словам ещё и чихаю. Кажется, это простое действие отдаётся у меня в позвонках.

От неожиданности конь всхрапывает, резко останавливается, приподнимается на дыбы, и меня вжимает в каменный пресс. А потом небо и земля меняются местами, я соскальзываю и кубарем лечу куда-то…

— Осторожно! — Испуганный возглас над моей головой.

Эдгар успевает схватить меня за талию, хотя от резкой остановки сам, наверное, с трудом удержался в седле.

На моё счастье, он вынужден успокаивать жеребца, недовольного поведением своего всадника. И я выскальзываю из захвата.

Падаю на пятую точку, приземляюсь в колокол своих многочисленных юбок. Не теряя времени вскакиваю, забрасываю длинный подол через руку и пускаюсь наутёк. Если бы не адреналин, который шумит в ушах, вряд ли бы я была способна на такое.

Бегу не оглядываясь! За спиной хрип, фырканье и недовольные увещевания Эдгара.

Дай бог здоровья твоей лошадке, дракон! Она явно умнее тебя!

Впереди поблескивает гладь озера. Как мне повезло! Я же больше ничего не знаю здесь, кроме русалочьей обители!

И я бегу туда. Это единственное место, где я в безопасности.

Не глядя под ноги, качусь вниз по склону, на ходу срывая с себя амулет.

Дрожащими руками погружаю его в воду и голубоватое сияние, расходящееся ровными лучами, немного успокаивает меня.

— Девочки, родные… Помогите, пожалуйста.

Шепчу, утирая свободной рукой слёзы с грязного лица.

15. «Я волновался»

Первой на поверхности озера показывается серебристая голова Мерилии. Следом за ней, два светящихся поплавка — рыжий и тёмно-медный.

— Русалочки, милые… — Вскакиваю на ноги и кричу, размахивая руками, — заберите меня. Прошу!

Они почему-то не подплывают, три разноцветные головки соединяются, беседуя, потом расходятся в стороны, и серебристая исчезает.