— Ну, есть немножко, — проговорила я. — В смысле, старомодности.

— Да? — Джонни пожал плечами. — Тогда ругай за это мою маму.

— Я бы сказала, что она здорово постаралась, — выдохнула я, вздрагивая, когда он опять провел пальцем по моему подбородку.

— Да? — Он улыбнулся и наклонился ближе. — И насколько здорово, как бы ты оценила?

— На полную, — прошептала я. — Десять из десяти.

Глаза Джонни вспыхнули.

— А я бы оценил на полную тебя.

— Меня?

— Всегда тебя, — тихо произнес он и стал смотреть на мои губы. — Люблю это. — Он осторожно погладил крошечную ямочку на моем подбородке. — Офигенно красиво.

Он снова посмотрел на мой рот и сильно прикусил нижнюю губу, потом застонал и откинулся назад.

Я сдержала собственный стон, расстроенная, что он больше меня не касается.

Оторвав от меня взгляд, Джонни глянул на телевизор, висящий над камином.

— «Реальная любовь»? — По его лицу скользнула слабая улыбка. — В самом деле?

— Первое, что попалось, — пояснила я, нервно всплеснув руками. — Выбери другой, если хочешь. — Я поправила волосы и поддернула рукава, но тут же растерянно увидела, как они снова сползли вниз. — Я не против.

— Нет, это отлично, — усмехнулся Джонни, снова садясь на диван. — Ты его видела?

— Нет. — Я покачала головой и последовала его примеру. — А ты?

Джонни кивнул, продолжая усмехаться.

— Гибси заставил меня пойти с ним в кино, когда фильм только вышел.

На этот раз улыбнулась я:

— Ты серьезно?

— Более чем. Мы там были как два придурка, вокруг сидели одни парочки. — Протянув руку назад, он взял плед, лежавший на спинке дивана, и накрыл мои ноги. — Он тогда тащился от Киры Найтли и жутко обозлился, когда выяснилось, что ее в фильме почти нет. — Джонни мягко рассмеялся, явно вспомнив что-то забавное. — Он так серьезно все воспринимал, что, блин, расплакался во время сцены с ожерельем... — Джонни помедлил, прежде чем договорить. — Извини. — Он хитро глянул на меня. — Я почти выдал страшную тайну.

— А зачем ты с ним пошел? — Улыбнувшись, я сунула руки под шерстяной плед и поглубже уселась на диван. — Если тебе не нравятся такие фильмы?

— Потому что он мой лучший друг, — ответил Джонни, посмеиваясь себе под нос, и, вытянув ноги, положил их на кофейный стол. — А он для меня и похуже вещи делал.

— Например?

— Например, сбегал посреди ночи из отеля, чтобы меня увидеть. — Джонни посмотрел на меня. — Например, сегодня привез меня к тебе.

— Спасибо, — выдохнула я, и во мне что-то сдвинулось, подтолкнув к нему. — За то, что вернулся.

— Шаннон, я... — Он умолк и тяжело вздохнул. — Иди ко мне, — сказал он и приподнял руку. — Давай я тебя согрею.

Отчаянно желая ощутить его физически, я придвинулась и прижалась к его боку. Он обнял меня, вызвав дрожь во всем теле; я почувствовала, как его губы коснулись моей макушки.

— Давай посмотрим, — шепнул он, прибавляя звук в телевизоре.

И больше мы не разговаривали.

19

ТЫ МЕНЯ ПОЦЕЛУЕШЬ ИЛИ НЕТ?

ДЖОННИ

Я выиграл битву между лучшей подругой и бойфрендом, и это было охеренно круто.

Один — ноль в мою пользу.

Только я сомневался в том, что я — ее бойфренд.

«Бойфренд»; до чего же глупое слово.

Господи, да соберись ты уже.

Сейчас я наконец-то был по-настоящему наедине с Шаннон, но я не знал, что делать. Она выглядела такой неуверенной, что совесть вынудила меня откатить назад. Я хотел поцеловать ее, но не был уверен, что она этого хочет, — вот в чем состояла сложность. Потому что, вопреки убеждению Клэр, я не хотел забегать вперед. Я не хотел ставить на первое место собственные чувства и пользоваться преимуществом.

В жизни Шаннон все изменилось так радикально и за такое короткое время, что я не хотел ошибиться с ней. А больше всего я не хотел, чтобы она потом сожалела.

И вот теперь мы сидели здесь, на моем диване, и никаких тайн между нами, и никаких причин торопиться. Нет, теперь между нами стоял только страх неизвестности.

Впервые за почти восемнадцать лет мне казалось, что я на каком-то важном жизненном перекрестке. Мне не нужно было спрашивать себя, какую дорогу я намерен выбрать, — мои ноги уже сами шагали к ней, но меня разрывал внутренний конфликт, потому что я знал: эта дорога короткая. Если мой отец и врачи были правы и в июне я смогу попасть в команду, это значило, что мне придется оставить ее через два месяца. Два месяца — и меня здесь не будет. Настанет июнь, и мне придется изменить курс.