— Я бы не стал этого делать, миссис Линч, — сказал я, стараясь говорить мягко и убедительно. — Я бы никогда не сделал плохого вашей дочери.

— Вы в чем-то обвиняете моего сына? — тут же резко поинтересовалась мама. — Потому что если это так, то действуйте, леди, говорите это прямо мне в лицо!

Ох, святой Иисус...

— Мам, да оставь ты, — окликнул ее я.

— Нет, Джонатан, не оставлю! — огрызнулась мама, разъяряясь. — Если она хочет в чем-то тебя обвинить, то она может это сказать мне в лицо, черт побери!

— Тебе лучше уехать, Джонни, — заговорил наконец Даррен, на этот раз глядя мне в глаза. — Забирай свою мать и уезжай.

— Если у вашего сына был секс с моей дочерью, то это совращение несовершеннолетней! — рявкнула миссис Линч. — Шаннон еще не взрослая, она по закону не может дать согласие!

— Ничего такого не было! — закричала Шаннон с униженным видом. — Ох, боже, ну прекрати ты!

— Мама, хватит! — нашел в себе силы сказать покрасневший Даррен. — Ты слишком далеко заходишь.

— Чертовски далеко, — процедила моя мама сквозь стиснутые зубы, дрожа от напряжения.

— Если я узнаю, что ваш сын прикоснулся к моей дочери, я добьюсь его ареста! — заорала миссис Линч. — И не думайте, что вы стоите выше закона, потому что у вас есть деньги, а ваш муж — адвокат! — Фыркнув, она добавила: — Если я почую, что он воспользовался моим ребенком, я выдвину обвинения!

— Мама! — выкрикнула Шаннон в тот миг, когда я бросился к своей матери.

— Мам, нет! — Швы не помешали мне рвануться как пуля и перехватить маму в тот момент, когда ее рука взлетела в воздух. — Не надо, — тихо потребовал я, сжимая ее руки и оттаскивая ее назад. — Оно того не стоит.

— Вы сука! — рявкнула мама, толкая меня, пытаясь вырваться. — Какого черта, кем вы себя воображаете, угрожая моему ребенку? — Отбиваясь от меня, она не умолкала. — Он хороший мальчик! Слишком хороший для такой, как вы! Вам бы лучше посмотреть как следует на свою семью, леди, потому что, если вам захочется устроить проблемы моему сыну, я вас раздавлю! Вы меня слышите? Я вас раздавлю, Мэри, и для этого мне не нужен мой муж или какой-то другой мужчина!

— Ох, простите... — плакала Шаннон, беспомощно взмахивая руками. — Ох, боже, простите...

— Все в порядке, — крикнул я ей, таща маму прочь из палисадника, хотя она брыкалась и махала руками. — Ты не виновата!

— Джонни... — Голос у Шаннон сорвался, и она зарыдала. — Я... прости... прости, пожалуйста...

Не останавливаясь, пока не очутился у «ровера», я рывком открыл дверцу и впихнул маму внутрь.

— Прекрати! — рявкнул я, тяжело дыша от напряжения. — Бога ради, успокойся!

Задыхаясь, мама рухнула на водительское сиденье, дрожа с головы до ног.

— Ладно... — С трудом кивнув, она уселась и протянула руку к ремню безопасности. — Хорошо...

— Ладно, — со вздохом согласился я.

Захлопнув дверцу, я обошел джип, с трудом делая каждый шаг, потому что боль уже прожигала все мое тело.

— И не возвращайся! — дрожащим голосом крикнула нам вслед миссис Линч, все так же стоявшая в садике и наблюдавшая за мной. — Или у тебя будут большие неприятности!

Качнув головой, я проглотил миллион «да пошла ты» и повернулся, чтобы посмотреть на Шаннон, обнимавшую Джоуи.

— Шаннон Линч! — крикнул я, не обращая внимания на остальных членов ее долбаной семьи. — Я тоже тебя люблю!

Она, шмыгая носом, подняла голову с груди Джоуи и посмотрела на меня красными мокрыми глазами:

— Все... все еще?

— Все еще, — кивнул я. — И охрененно сильно!

А потом я отвернулся и забрался в джип, пока моя мать не потеряла сознание.

23

ГРЯЗНОЕ БЕЛЬЕ

ШАННОН

Я чувствовала себя так, словно стояла по пояс в обломках после шторма, который только что пронесся над моим миром, и не представляла, что делать дальше.

Дрожа, я пыталась найти смысл в событиях последних шестнадцати лет моей жизни, но мысли крутились вокруг последних двадцати четырех часов.

Мама, Даррен, Джоуи, Джонни, Гибси, Клэр, миссис Кавана... мой отец.

Всегда мой отец.

Это было самое неловкое чаепитие из всех в моей жизни — там, в кухне миссис Каваны, рядом с Джоуи, который выглядел так, словно на него обрушился ад, и растерянно смотрел на сконы и взбитые сливки перед собой. Я понятия не имела, что сказать матери Джонни, и становилось еще хуже оттого, что я всхлипывала каждый раз, когда она смотрела на нас с Джоуи.