— Прекрати! — закричала я. — Прекрати так говорить о нем!

— Ты будешь рада, что я это остановила, — шепнула она. — Уберегла тебя от моих ошибок.

— Неправда! — Я отчаянно старалась сдержать жгучие слезы. — Ты чертова врунья, и я ненавижу тебя!

— Шаннон, хватит!

— Нет, не хватит! — Отступив назад, я увеличила расстояние между нами, потому что, если честно, сомневалась, что смогу совладать с собой в такой момент. — Джоуи был прав, ты нам не нужна.

— Хватит, Шаннон, — простонал Даррен, потирая подбородок. — Крики и ругательства никому не помогут...

— Тогда хватит сидеть сиднем, сделай что-нибудь! — попросила я, дрожа так сильно, что мне показалось: вот-вот начнется припадок. — Ты знаешь, что все это неправильно! — У меня перехватило дыхание, я судорожно всхлипнула. — Ты знаешь, что она поступает ужасно, и просто позволяешь ей это!

— Нет, не позволяю, — возразил Даррен. — Она знает, что не права, ведь так, мам?

Молчание.

— Мама, — более настойчиво заговорил Даррен. — Скажи Шаннон, что ты знаешь, что не права.

Ничего.

— Мама! — хрипло прикрикнул Даррен. — Ответь нам!

— Не трудись. — Голос Джоуи прорезал глубокое молчание; я резко обернулась и увидела, что он стоит в дверях, прислонившись к косяку, и наблюдает. — Она тебя не слышит, — бесстрастно произнес он. — Потому что она сломлена. — Он посмотрел прямо в глаза Даррену и добавил: — Ты и сам скоро это поймешь.

— Джо! — Расплакавшись, я бросилась к нему, прижалась лицом к его груди.

От него пахло как от Джонни, потому что он все еще был в его одежде.

— Останови все это!

— Это именно то, чего ты хотел, Даррен, — снова заговорил Джоуи зловеще ровным тоном, обнимая меня за плечи. — Ты хотел, чтобы она была дома, с нами. Одна большая счастливая семья. — Склонив голову немного набок, он показал на нашу мать и добавил: — Надеюсь, мы оправдали твои ожидания.

Я была почти уверена, что Даррен скажет что-то в ее защиту, но он промолчал. Он не произнес ни слова.

Вместо этого он посмотрел на мать, уставившуюся в чашку со следами кофе, и нервно вздохнул. Отодвинув стул, он поднялся и вышел из кухни, даже не оглянувшись.

Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

Я всплеснула руками и нервно рассмеялась:

— Не понимаю, чему я вообще удивляюсь?

Джоуи, вздохнув, выпустил меня и вошел в кухню, направившись прямиком к плите. Я наблюдала за тем, как он молча принялся за дело, наполнил водой кастрюлю, поставил ее на конфорку, зажег газ, высыпал туда пачку макарон и включил вытяжку.

Закончив, он вытер руки посудным полотенцем, висевшим на сушилке, и лишь после того повернулся к нашей матери.

— Встань и прими душ, — приказал он без какого-либо выражения. — Мне нужно накормить мальчиков, а им незачем видеть тебя в таком состоянии.

Она поморщилась, но не шелохнулась.

Передо мной в миллионный раз за много лет разыгрывался все тот же сценарий: Джоуи подошел к столу, выдернул из губ матери сигарету, затушил ее. Потом переставил пепельницу и кофейную чашку к мойке и снова вернулся к маме.

— Вставай! — повторил он. — Ты воняешь табаком и сидром.

Мама уронила голову на руки и заплакала.

— Вставай! — в третий раз повторил Джоуи.

И снова мама не сделала попытки подняться. Вместо этого она вдруг обеими руками ухватилась за руку Джоуи.

— Джоуи... — бормотала она. — Джоуи...

С усталым вздохом Джоуи наклонился и мягко поставил ее на ноги. Тысяча разных чувств отражалась на лице брата, когда мама тяжело навалилась на его напряженное тело, шмыгая и всхлипывая.

— Займись ужином, Шан, — сказал Джоуи, уводя мать из кухни и таща ее вверх по старой деревянной лестнице.

«Вот так-то, — подумала я. — Все сначала».

Мне понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки, вытереть глаза и прочистить нос, потом откинуть макароны и полить их соусом, а затем уже позвать мальчиков из гостиной.

— Ужин!

Олли и Шон молча явились к столу, сели на свои обычные места. Наполняя их тарелки, я поставила перед каждым по стакану воды.

Я подождала, пока они начнут есть, а потом повернулась к Тайгу, стоявшему у холодильника со скрещенными на груди руками.