— Ради бога, простите, миссис Кавана, — забормотала Шаннон, в тревоге заметавшись рядом со мной.

— Эй... — Я схватил ее руку и погладил большим пальцем, стараясь успокоить. — Тише, все в порядке.

Шаннон посмотрела на наши руки, потом мне в лицо.

— Прости, Джонни...

— Ты не сделала ничего плохого, — ворчливо произнес я.

— Я просто... я просто не хотела вчера возвращаться домой, — продолжила она, тяжело дыша и глядя на мою мать. — Мне так жаль, что у вас из-за меня неприятности, миссис Кавана... я совсем не хотела огорчать вас...

— Я не из-за тебя огорчаюсь, милая, — перебила ее мама, теперь уже более собранно, и встала. — Не беспокойся.

— Я уйду, — поспешила сказать Шаннон. — Прямо сейчас, обещаю.

Мама тяжело вздохнула:

— Ты вовсе не должна уходить, Шаннон, милая.

— Она не должна?

— Я не должна?

— Давай сначала выпьем по чашечке чая. — Отерев щеки тыльной стороной ладони, мама тепло улыбнулась Шаннон. — А потом решим, как со всем этим разобраться, ладно?

— Ну да... — выдохнула Шаннон и кивнула. — Хорошо.

— А теперь... — заговорила мама, повернувшись ко мне. — Есть еще какие-то сюрпризы? — В ее голосе теперь звучала издевка. — Еще кто-то из ее детей прячется в моем доме?

Я неловко переступил с ноги на ногу.

— Ну, может, один или парочка.

Мама засмеялась.

А я — нет.

— Спасибо за приют, Кавана, — раздался с лестницы знакомый голос, обладатель которого выбрал наихудший из моментов, чтобы очнуться от мертвого сна. — Одолжишь толстовку?

Да чтоб тебя...

У мамы чуть глаза не выскочили из орбит.

— А это еще кто?

— Ну, должно быть, это Джоуи, — пробормотал я, потирая подбородок.

— И кто такой Джоуи?

— Мой брат, — чуть слышно пояснила Шаннон.

— Есть еще дети Линчей в этом доме, Джонатан?

— Нет, — буркнул я, не глядя ей в глаза. — Я взял только двоих.

— Иисус, Мария, Иосиф и осел! — стонала мама, спеша к коридору. — И что мне с вами делать?

— Она злится? — спросила Шаннон, привлекая к себе мое внимание. В ее расширившихся глазах застыл страх. И вся она застыла. — У тебя будут неприятности из-за меня?

Возможно.

— Нет, — ответил я, стараясь говорить как можно мягче. — Она просто тревожится.

— А ты? — Шаннон тяжело сглотнула. — Ты злишься?

Я нахмурился:

— На тебя?

Шаннон кивнула; она теперь выглядела совершенно больной.

— Нет, Шан, — медленно произнес я. — Я не злюсь на тебя.

— Я не позволю моей маме ничего сделать! — заторопилась Шаннон, обеими руками сжимая мою ладонь.

Она дышала часто, и мне казалось, что она вот-вот или потеряет сознание, или поддастся панической атаке.

— Что бы она ни говорила, Джонни... я ей не позволю вредить тебе... обещаю, я как-нибудь улажу... Только, пожалуйста, не надо меня ненавидеть...

Я наклонился и поцеловал ее, не зная другого способа успокоить ее.

Шаннон ослабела в моих руках, я почувствовал, как напряжение оставляет ее тело, как ноги под ней почти подгибаются, а руки ложатся на мою талию.

— Я не боюсь твою маму, — сказал я, прижимаясь лбом к ее лбу. — И я никогда бы не мог ненавидеть тебя. — Я снова легонько поцеловал ее. — Никогда-никогда.

— Но она...

Я опять ее поцеловал, на этот раз крепче, языком подчеркивая свои слова.

— Твоя мама может говорить все, что ей вздумается. — Выпрямившись во весь рост, я поправил ей волосы и положил руки на ее худенькие плечи. — Она может угрожать чем угодно. Для меня это ничего не меняет. — Вздохнув при виде ее несчастной гримасы, я обхватил ее лицо ладонями и наклонился к ней. — Потому что я никуда не денусь.

— Правда? — прошептала Шаннон, тоскливо глядя на меня. Ее пальцы так крепко ухватились за мои бока, что мне показалось, там останутся синяки. — Ты обещаешь?

Она снова просила обещаний, и я не знал, смогу ли их сдержать, но все равно обещал.

— Да, Шан, обещаю.

Наши губы снова соприкоснулись, легонько, и в этот момент я понял раз и навсегда, что мне конец. Это был мягкий, нежный, невинный поцелуй, который мог и жизнь из меня вышибить, потому что даже при таком легком соприкосновении Шаннон выпускала на свободу мои гормоны и отправляла в нокаут сердце.

Понимая, что я должен остановиться, пока еще могу, я отодвинулся от нее, тяжело дыша, и потянулся к своей одежде, решив, что безопаснее будет встретиться с ее братом, надев штаны.