Отвечая на вопросы судьи, миссис Сендерс сообщила, что когда за нею ухаживал мистер Сендерс, он тоже писал ей любовные письма. В этих письмах мистер Сендерс часто называл ее «уточкой», но никогда не называл ее ни «отбивной котлетой», ни «томатным соусом». Мистер Сендерс особенно любил уток. Может быть, если бы он так же любил отбивные котлеты и томатный соус, он употреблял бы и эти обращения для выражения своей нежности.

Выслушав показания миссис Сендерс, сарджент Базфаз встал с еще большей важностью, чем прежде, и провозгласил: «Вызвать Сэмюела Уэллера».

Вызывать Сэмюела Уэллера не было никакой необходимости, потому что Сэмюел Уэллер очутился на кафедре в тот же миг, как было произнесено его имя, и, положив шляпу на пол, а руки на перила, он обозрел суд и присяжных с выражением в высшей степени веселым и оживленным.

— Как вас зовут, сэр? — спросил судья.

— Сэм Уэллер, милорд, — ответствовал сей джентльмен.

— Как пишется ваше имя: через «В» или через «У»? — спросил судья.

— Это зависит от вкуса и каприза, милорд, — ответил Сэм. — Мне пришлось подписываться всего раз или два в жизни, я пишу «В».

В это время с галереи послышался громкий голос:

— Совершенно верно, Сэмивел, совершенно верно. Пишите «В», милорд, пишите «В».

— Кто это позволяет себе обращаться к суду? — вопросил маленький судья. — Пристав! Сию же минуту привести этого человека сюда.

— Слушаю, милорд.

Но пристав не смог найти этого человека и, следовательно, не привел его. Зрители, повскакавшие со своих мест, чтобы посмотреть на виновного, снова уселись. Когда гнев судьи улегся, он снова обратился к свидетелю:

— Вы знаете, кто это кричал, сэр?

— Готов думать, что это мой отец, милорд, — ответил Сэм.

— Вы его сейчас здесь видите? — спросил судья.

— Нет, не вижу, милорд, — отозвался Сэм, устремляя глаза в потолок.

— Если бы вы мне его указали, я его немедленно оштрафовал бы, — заявил судья.

Сэм поклоном выразил свою признательность и с неизменной приветливостью повернулся к сардженту Базфазу.

— Итак, мистер Уэллер, — сказал сарджент Базфаз.

— Итак, сэр, — откликнулся Сэм.

— Насколько нам известно, вы состоите на службе у мистера Пиквика, ответчика по этому процессу. Пожалуйста, говорите внятно, мистер Уэллер.

— Стараюсь изо всех сил, сэр, — ответил Сэм. — Я состою на службе у этого вот джентльмена, и служба очень хорошая.

— Работы мало, получаете, кажется, много? — шутливо заметил сарджент Базфаз.

— Да, получать есть что, сэр, как сказал солдат, когда его приговорили к тремстам пятидесяти ударам плетью.

— Вам незачем сообщать нам, что сказал солдат или какой-нибудь другой человек, сэр, — прервал его судья, — это не есть свидетельское показание.

— Слушаю, милорд.

— Не припомните ли вы, — снова взялся за дело сарджент Базфаз, — чего-нибудь исключительного, что произошло в то утро, когда вы поступили на службу к ответчику, мистер Уэллер?

— Припомню, сэр, — ответил Сэм.

— Будьте добры рассказать об этом присяжным.

— Я был по всем статьям заново обмундирован в то утро, джентльмены присяжные.

Эти слова вызвали взрыв хохота, и маленький судья сердито произнес:

— Советую вам быть осторожнее, сэр.

— То же самое сказал мне тогда и мистер Пиквик, — подхватил Сэм, — и я очень осторожно обращался с этой вот парой, очень осторожно, милорд.

Судья добрых две минуты строго смотрел на Сэма, но физиономия мистера Уэллера оставалась столь безмятежной и ясной, что судья ничего не сказал и предложил сардженту Базфазу продолжать.

— Неужели вы хотите уверить нас, мистер Уэллер, — вопросил сарджент Базфаз, выразительно складывая руки и поворачиваясь вполоборота к присяжным, — что вы не видели в то утро, как истица лежала в обмороке в объятиях ответчика. Это, как вы слышали, было рассказано здесь свидетелями.

— Понятно, не видел, — ответил Сэм, — потому что я стоял в коридоре, пока меня не позвали наверх, а тогда старушки там уже не было.

— Теперь внимательнее, мистер Уэллер, — проговорил сарджент Базфаз, обмакивая огромное перо в чернильницу в расчете запутать Сэма тем, что его ответ будет записан. — Вы стояли в коридоре и тем не менее не видели, что происходит перед вами. Есть у вас глаза, мистер Уэллер?

— Да, глаза есть, — отвечал Сэм, — и в этом-то все дело. Будь у меня вместо них пара патентованных газовых микроскопов особой силы, увеличивающих в два миллиона раз, может, я и разглядел бы что-нибудь через лестницу и сосновую дверь, а раз у меня только глаза, вы понимаете, мое зрение ограничено.