— Половой! — крикнул человек с бакенбардами.

— Сэр? — откликнулся слуга с грязным лицом и таким же полотенцем, появляясь из вышеупомянутой конуры.

— Еще тостов.

— Слушаю, сэр.

— С маслом, не забудьте, — произнес джентльмен грозно.

— Сию минуту, сэр, — ответил слуга.

Джентльмен с бакенбардами возобновил свое дудение; в ожидании тостов он подошел к камину, заложил фалды сюртука под мышки, устремил взор на свои сапоги и погрузился в размышление.

— Интересно, где останавливается в Бате карета? — тихо сказал мистер Пиквик, обращаясь к мистеру Уинклю.

— Хм... как... что такое? — вскинулся незнакомец.

— Я обратился к моему другу, сэр, — ответил мистер Пиквик, всегда готовый вступить в разговор. — Мне интересно, где останавливается карета в Бате. Не можете ли вы сообщить мне?

— Вы собираетесь в Бат? — спросил незнакомец.

— Да, сэр, — ответил мистер Пиквик.

— И эти джентльмены?

— И они также, — сказал мистер Пиквик.

— Надеюсь, не внутри?.. Будь я проклят, если вы собираетесь ехать внутри! — воскликнул незнакомец.

— Не все, — сказал мистер Пиквик.

— Надеюсь, не все, — выразительно произнес незнакомец. — Я занял два места. Если они попробуют втиснуть шесть человек в адский ящик, который вмещает четырех, я найму отдельную карету и возбужу иск. Я заплатил за проезд. Это не пройдет; я предупреждал клерка, когда брал себе места, что это не пройдет. Я знаю, это у них делается; я знаю, они проделывают это каждый день; но со мною они этого не проделывали и никогда не проделают. Те, кто хорошо меня знают, это хорошо знают! Черт возьми!

Свирепый джентльмен неистово позвонил и объявил половому, что если тот не подаст ему тосты в пять секунд, ему не поздоровится.

— Позвольте уверить вас, сэр, — проговорил мистер Пиквик, — что вы напрасно волнуетесь. Я взял внутри только два места.

— Рад это слышать, — отозвался свирепый попутчик. — Прошу прощенья. Вот моя карточка. Разрешите представиться.

Конечно, за этим последовал обмен дружескими приветствиями, и свирепый джентльмен немедленно сообщил друзьям в тех же кратких, отрывистых, резких выражениях, что фамилия его Даулер, что он едет в Бат для удовольствия, что прежде служил в армии, что теперь он занимается коммерцией, как истинный джентльмен, что живет на получаемые от этого доходы и что особа, для которой взято второе место, — персона, известная как миссис Даулер, его супруга.

— Прекрасная женщина, — сказал мистер Даулер. — Я горжусь ею. У меня есть основания.

— Надеюсь, я буду иметь удовольствие судить об этом, — заметил мистер Пиквик, улыбаясь.

— Будете, — отвечал мистер Даулер. — Она познакомится с вами, она оценит вас. Я ухаживал за нею при необыкновенных обстоятельствах. Я завоевал ее благодаря опрометчивой клятве. Итак, я увидел ее, я полюбил ее, я сделал предложение, — она отказала мне. «Вы любите другого?» — «Не заставляйте меня краснеть». — «Я знаю его?» — «Знаете». — «Очень хорошо! Если он не уедет отсюда, я сдеру с него кожу!»

— Ах, боже мой! — невольно воскликнул мистер Пиквик.

— Вы содрали кожу с этого джентльмена, сэр? — спросил мистер Уинкль, побледнев.

— Я написал ему записку. Я объяснил ему, какая это мучительная штука. И это так.

— Конечно, — вставил мистер Уинкль.

— Я написал, что дал честное слово джентльмена содрать с него кожу, что моя репутация поставлена на карту, что у меня нет выхода: как офицер службы его величества, я обязан содрать с него кожу. Мол, сожалею о необходимости, но должен это сделать. Удалось убедить его. Он понял, что офицерская честь превыше всего. Он бежал. Я женился на ней. Вот и карета. Это ее голова.

С этими словами он указал на подъехавший экипаж, из открытого окна которого выглядывало довольно хорошенькое личико, обрамленное голубым капором. Мистер Даулер расплатился по счету и выбежал со своей дорожной шапкой, пальто и плащом; мистер Пиквик и его друзья поспешили за ним и заняли свои места; мистер Тапмен и мистер Снодграсс поместились на задних наружных местах кареты, мистер Уинкль — внутри нее. Мистер Пиквик уже приготовился последовать за ним, как вдруг Сэм подбежал к своему хозяину и с таинственным видом шепнул ему что-то на ухо.

— Что случилось? — спросил мистер Пиквик.

— А вот, взгляните сюда, сэр, — сказал Сэмюел, — боюсь, владелец этой вот кареты издевается над нами.

Сэм указал на каретную дверцу, где обыкновенно означается фамилия владельца, — на ней золотыми литерами внушительных размеров было начертано магическое имя: «Пиквик!»

— Боже мой! — воскликнул мистер Пиквик. — Какое необычайное совпадение!

— Это еще не все, — продолжал Сэм, снова привлекая внимание своего хозяина к дверце кареты. — Им мало было написать «Пиквик», они еще поставили впереди «Мозес», а это называется отягчить ущерб оскорблением, как сказал попугай, когда его не только увезли из родной страны, но еще заставили изучать английский язык.