При этом избранное общество от души расхохоталось, а один джентльмен в желтом жилете шепнул своему соседу в зеленых штанах, что Такль сегодня в ударе.

— Кстати, — сказал мистер Такль, — Смаукер, милый мой, вы...

Конец фразы он прошептал на ухо мистеру Джону Смаукеру.

— Ах, что же это я, совершенно забыл, — спохватился мистер Джон Смаукер. — Джентльмены, мой друг мистер Уэллер.

— Простите, Уэллер, я заслонил от вас огонь, — произнес Такль с фамильярным кивком. — Надеюсь, вам не холодно, Уэллер?

— Нисколько, — отвечал Сэм. — Нужно быть очень зябким, чтобы мерзнуть возле такого адского пламени, как вы. Можно было бы держать вас за решеткой большого камина в каком-нибудь общественном учреждении — для экономии угля.

Так как в этой реплике заключался намек на малиновую ливрею мистера Такля, то этот джентльмен на несколько секунд принял величественный вид, но потом принужденно улыбнулся и заявил, что сказано неплохо.

— Очень вам признателен, сэр, за доброе мнение, — отвечал Сэм, — дайте только разойтись!

На этом месте разговор был прерван прибытием джентльмена в ливрее из оранжевого плиса, в сопровождении другого избранного — в пурпурной ливрее и непомерно длинных чулках. Мистер Такль предложил приступить к ужину.

Зеленщик и его жена выставили на стол дымящуюся баранью ногу под соусом из каперсов и с гарниром из картофеля и репы. Мистер Такль занял председательское место; место напротив занял джентльмен в оранжевой плисовой ливрее. Зеленщик натянул пару замшевых перчаток и поместился за стулом мистера Такля.

— Харрис, — произнес мистер Такль повелительно.

— Сэр? — отозвался зеленщик.

— Перчатки надели?

— Да, сэр.

— Снимите крышку.

— Слушаю, сэр.

Зеленщик смиренно исполнил приказание и с нарочитым подобострастием подал мистеру Таклю большой нож, но при этом нечаянно зевнул.

— Что это значит, сэр? — сурово спросил мистер Такль.

— Простите, сэр, — ответил смутившийся зеленщик. — Я нечаянно. Я вчера очень поздно лег, сэр.

— Я скажу вам, что я о вас думаю, Харрис, — внушительно произнес мистер Такль. — Вы грубая скотина.

— Надеюсь, джентльмены, — забормотал Харрис, — вы будете снисходительны ко мне, джентльмены? Я вам очень обязан, джентльмены, за ваше покровительство и за ваши рекомендации, джентльмены.

— Вы неблагодарный плебей, — сказал джентльмен в оранжевой ливрее.

— И низкий плут, — прибавил джентльмен в зеленых штанах.

Несчастный зеленщик униженно кланялся, пока его наделяли этими эпитетами, продиктованными самым мелким деспотизмом; и когда каждый сказал что-нибудь для утверждения своего превосходства, мистер Такль начал резать баранью ногу и угощать гостей.

Едва он приступил к этому важному делу, как дверь внезапно распахнулась и в комнату вошел джентльмен в светло-голубой ливрее с оловянными пуговицами.

— Против правил! — воскликнул мистер Такль. — Опаздываете!

— Ей-богу, я ничего не мог поделать, — сказал джентльмен в голубом. — Взываю к собранию! Вопрос галантности... свидание в театре. Обещал доставить домой младшую дочь семейства; очень мила!.. Ничего обидного для присутствующих, сэр, ведь вы же понимаете — женщина, сэр, женщина!

После ужина розданы были стаканы, и, прежде чем закрылся соседней кабачок, каждый потребовал себе любимый напиток. Джентльмены в голубом и оранжевом, как люди наиболее изысканные в этой компании, заказали холодный сладкий грог; что касается остальных, то их излюбленным напитком оказался джин с подслащенной водой. Сэм обозвал зеленщика «отчаянным злодеем» и заказал большую чашу пунша, — и то и другое, по-видимому, сильно подняло его во мнении избранного общества.

Когда пунш был наполовину выпит, Сэм заказал в лавке зеленщика устриц. Все это, вместе взятое, вызвало такой душевный подъем, что мистер Такль в треуголке и с жезлом в руке протанцевал на столе между устричными раковинами настоящий дикарский танец, в то время как джентльмен в голубом аккомпанировал на замысловатом музыкальном инструменте, изготовленном из гребенки и клочка бумаги. Наконец, когда пунш закончился, а ночь почти закончилась, они выбрались на улицу с намерением проводить друг друга по домам. Как только мистер Такль очутился на свежем воздухе, его охватило непреодолимое желание растянуться на мостовой. Сэм, сочтя, что было бы жестоко противодействовать, предоставил ему это удовольствие. Но, опасаясь, как бы не пострадала его треуголка, он нахлобучил ее на голову джентльмена в голубом, вложил ему в руки жезл, прислонил его к парадной двери дома, где он состоял на службе, дернул колокольчик и спокойно отправился домой.

На другой день утром мистер Пиквик, совершенно уже одетый, сошел вниз гораздо раньше обычного и позвонил.

— Сэм, — сказал мистер Пиквик, когда появился мистер Уэллер, — сегодня ночью здесь произошел несчастный случай, давший повод мистеру Уинклю опасаться насилия со стороны мистера Даулера.

— Да, сэр, мне говорила об этом хозяйка.

— И я с огорчением должен прибавить, Сэм, что, опасаясь этого насилия, мистер Уинкль уехал.

— Уехал! — воскликнул Сэм.

— Вышел из дому рано утром, не предупредив меня, — продолжал мистер Пиквик, — и я не знаю, куда он отправился.