Однако Сэм продолжал качать головой и твердить:

— Невозможно!

Лишь после долгих уговоров и подробнейшего рассказа о свидании с Даулером обе стороны пришли к компромиссу, который состоял в следующем: Сэм покинет комнату мистера Уинкля, но запрет дверь на ключ и ключ унесет с собой; утром мистер Уинкль напишет мистеру Пиквику письмо, в котором испросит для себя и для Сэма разрешения задержаться в Бристоле для окончания некоторых дел. Если ответ будет благоприятным, то они останутся в Бристоле, если же нет, то тотчас возвратятся в Бат. И наконец, мистер Уинкль обязывается не делать попыток к бегству ни через окно, ни через дымоход, ни каким-либо другим путем.

Когда договор был заключен, Сэм запер дверь и удалился. Уже сойдя вниз, он вдруг остановился и вытащил ключ из кармана.

— Я совсем позабыл сбить его с ног! — воскликнул Сэм, поворачивая было назад. — А ведь хозяин определенно сказал, что это нужно сделать. Удивительно глупо с моей стороны! Ну да ладно, — прибавил он, расплываясь в улыбке, — это нетрудно сделать и завтра, — и положил ключ обратно в карман.

Весь следующий день Сэм не спускал глаз с мистера Уинкля. Очень может быть, что колебания Сэма в самом деле разрешились бы тем, что он доставил бы мистера Уинкля в Бат со связанными руками и ногами, если бы не скорый ответ мистера Пиквика на письмо, переданное ему Даулером. Говоря коротко, в восемь часов вечера мистер Пиквик собственной персоной вошел в общую залу «Кустарника» и с улыбкой сказал Сэму, к его большому облегчению, что тот во всем поступал правильно и что дальше стоять на страже ему нет надобности.

— Я решил приехать сам, — говорил мистер Пиквик мистеру Уинклю, пока Сэм освобождал его от пальто и шарфа, — чтобы убедиться, прежде чем я соглашусь на участие Сэма в этом деле, насколько честны и серьезны ваши намерения относительно молодой особы.

— Богом клянусь, и честны и серьезны! — пылко воскликнул мистер Уинкль.

— Помните, что вы познакомились с ней в доме нашего превосходного и гостеприимного друга, Уинкль, — заметил мистер Пиквик. — Плохо бы вы отблагодарили его за гостеприимство, если бы отнеслись легкомысленно к чувству молоденькой девушки. Я этого не допущу, сэр!

— У меня и в помыслах этого не было! — с жаром вскричал мистер Уинкль. — Я окончательно убедился в том, что в ней все мое счастье.

— Это называется связать все в один узелок, — вставил Сэм с приятной улыбкой.

Мистер Уинкль посмотрел на него сурово, а мистер Пиквик посоветовал своему слуге не шутить с одним из лучших чувств человеческой натуры, на что Сэм ответил, что он не шутил бы, если бы разбирался в этом деле, но что лучших чувств оказывается так много, что он не знает, которое из них в самом деле лучшее.

Затем мистер Уинкль рассказал о разговоре с Беном Алленом относительно Арабеллы, из которого можно было заключить, что место ее пребывания находится где-то в стороне клифтонских Холмов.

После совещания было решено, что мистер Уэллер с утра отправится в исследовательскую экспедицию, а мистер Пиквик и мистер Уинкль, не столь уверенные в своих способностях, прогуляются тем временем по городу и мимоходом заглянут к мистеру Сойеру в надежде что-нибудь узнать о молодой особе.

И вот на следующее утро Сэм, не смущаясь трудностью задачи, отправился на розыски. Он переходил с улицы на улицу (с холма на холм, сказали бы мы, если бы Клифтон не был одним сплошным холмом), не встречая никого и ничего, что могло бы навести его на след. Всюду были молодые леди, которых и мужская и женская прислуга подозревала в нежной страсти к кому-нибудь, но так как ни одна из этих леди не была мисс Арабеллой Аллен, то все эти сведения оставляли Сэма при том же багаже знаний, каким он обладал и раньше.

Сэм шагал по Холмам, усиленно борясь с ветром и задаваясь вопросом, неужели в этих краях всегда приходится держать шляпу обеими руками. Наконец одолев их, он очутился в зеленой низинке, где уютно расположились несколько вилл. В глубине одного из дворов, перед конюшней, какой-то грум лениво возился с лопатой и тачкой, желая убедить себя, что занят делом.

Сэм подумал, что с этим грумом можно поболтать не хуже, чем со всяким другим, особенно принимая во внимание утомление от прогулки. Недалеко от тачки лежал превосходный большой камень, и Сэм направился прямо к нему, уселся и начал беседу с присущей ему непринужденностью.

— Доброе утро, приятель, — сказал Сэм.

— А может, день? — буркнул грум, угрюмо взглянув на Сэма.

— Совершенно верно, приятель, — подхватил Сэм, — именно день. Как живется?

— Да вот, лучше себя не чувствую оттого, что вас вижу, — ответил мрачный грум.

— Это очень странно, потому что вид у вас такой довольный, что сердце радуется, как посмотришь на вас.

Мрачный грум стал еще мрачнее, но в недостаточной еще степени, чтобы произвести впечатление на Сэма, который тотчас же с озабоченным видом спросил, не Уокер ли фамилия его хозяина.