— Воды для бритья, Сэм, — попросил мистер Пиквик из-за полога.

— Брейтесь скорее, мистер Пиквик, — заговорил визитер, отдергивая занавеску в изголовье кровати. — Мне поручено привести в исполнение распоряжение суда по иску Бардль. Вот распоряжение. Суд Общих Тяжб. А вот и моя карточка. Надо думать, вы переедете в мой дом.

Говоря это, представитель шерифа (ибо это был он) потрепал мистера Пиквика по плечу, бросил свою визитную карточку на одеяло и достал из жилетного кармана золотую зубочистку.

— Моя фамилия Нэмби, — сказал он, в то время как мистер Пиквик доставал из-под подушки очки и укреплял их на носу. — Нэмби, Белл-элли, Кольмен-стрит.

В эту минуту Сэм Уэллер, не спускавший глаз с блестящей касторовой шляпы мистера Нэмби, неожиданно спросил:

— Вы квакер?

— Вы узнаете, кто я, прежде чем расстанетесь со мною, — ответил возмущенный чиновник. — Я научу вас хорошим манерам, драгоценнейший, в один из ближайших дней.

— Премного благодарен, — сказал Сэм. — А пока я вас поучу. Снимите-ка шляпу!

С этими словами Сэм ловким приемом сбил шляпу с мистера Нэмби, так что она отлетела в другой конец комнаты, а ее владелец чуть было не проглотил свою золотую зубочистку.

— Прошу это заметить, мистер Пиквик, — проговорил ошеломленный чиновник, едва переводя дух. — При исполнении служебных обязанностей я подвергся нападению вашего слуги в вашей комнате. Прошу быть свидетелем...

— Не будьте свидетелем, сэр, — перебил его Сэм. — Закройте крепко глаза, сэр. Я вышвырнул бы его в окошко, да лететь ему некуда — тут крыша.

— Сэм, — произнес мистер Пиквик строгим голосом. — Если вы скажете еще хотя бы слово или причините этому джентльмену хоть малейшее беспокойство, я сейчас же откажу вам от места.

— Но, сэр...

— Молчите! — оборвал его мистер Пиквик. — Поднимите шляпу.

Сэм категорически и наотрез отказался, за что и получил строгий выговор от своего хозяина. Но поскольку представитель шерифа очень спешил, то соизволил сделать это собственноручно, осыпав Сэма угрозами, которые сей джентльмен выслушал с полнейшим хладнокровием, заметив только, что если мистер Нэмби соблаговолит опять надеть шляпу в комнате его господина, то он отправит ее к черту на кулички. Мистер Нэмби, очевидно не вдохновленный такой перспективой, решил не вводить Сэма в искушение и позвал Смауча. Уведомив его, что все формальности соблюдены и что он должен только подождать, пока арестованный завершит свой туалет, чиновник с надменным видом вышел и тотчас уехал. Смауч грубо попросил мистера Пиквика «поторапливаться, потому что время ему дорого», сел у дверей и оставался там до тех пор, пока мистер Пиквик не оделся. После этого Сэм был послан за каретой, в которой все три мужа и проследовали к месту жительства мистера Нэмби.

Повернув в очень узкую и темную улицу, карета остановилась перед домом с железными решетками на окнах, на парадном которого красовалась надпись: «Нэмби, чиновник лондонских шерифов». После того как джентльмен, которого можно было бы счесть неудачливым близнецом мистера Смауча, вооружившись огромным ключом, отпер внутреннюю дверь, мистера Пиквика ввели в так называемую «общую столовую».

Главными отличительными чертами этой комнаты, выходившей окнами на улицу, были свеженасыпанный песок и спертый, провонявший табаком воздух.

Мистер Пиквик раскланялся с тремя находившимися там индивидами, отправил Сэма за Перкером и, удалившись в темный уголок, стал не без любопытства рассматривать своих новых сотоварищей.

Один из них, юноша лет девятнадцати-двадцати, несмотря на раннее время, тянул джин с водою и курил сигару, каковым развлечениям он, судя по его воспаленному лицу, довольно настойчиво предавался последние год или два своей жизни. Напротив него, помешивая угли носком сапога, сидел молодой человек лет тридцати, грубый и вульгарный, с испитым лицом и резким голосом, очевидно обладавший тем знанием жизни и той чарующей развязностью, которые приобретаются в дрянных бильярдных и кабаках. Третьим в комнате был человек средних лет, одетый в старую черную пару, с изможденным и бледным лицом. Он ходил взад и вперед по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы тревожно выглянуть в окно, словно кого-то поджидал.

— Лучше бы вы одолжились сегодня моей бритвой, мистер Эрзли! — сказал человек, помешивавший огонь, подмигивая юному своему другу.

— Нет, благодарю вас, не нужно: через час или через два я отсюда выйду, — ответил тот торопливо, опять выглянул в окно, отвернулся от него разочарованный, глубоко вздохнул и вышел из комнаты.

Приятели громко расхохотались.

— Потеха! — сказал джентльмен, предлагавший бритву, и чья фамилия, как потом оказалось, была Прайс. — В жизнь свою ничего подобного не видел! Поверите ли, — продолжал он, обращаясь к мистеру Пиквику, — этот молодец сидит здесь уже больше недели и ни разу не брился, до того он уверен, что выйдет отсюда через полчаса и может побриться дома.

— Бедняга! — произнес мистер Пиквик. — И у него действительно есть надежда выбраться отсюда?

— Какая, к черту, надежда! И тени ее нет! — воскликнул мистер Прайс и позвонил. — Принесите мне лист бумаги, Круки, — приказал он служителю, который костюмом и внешностью напоминал впавшего в нищету скотника, — да захватите стакан грога, слышите! Я собираюсь писать отцу, а если приняться за это без возбудителя, пожалуй, не раскачаю старика.

Услышав эту остроумную речь, юноша буквально зашелся от смеха.