Сапожник покачал головою:

— Думайте еще.

— Надеюсь, вы не затеяли тяжбу? — спросил Сэм с некоторой опаской.

— Ни в коем случае, — ответил сапожник. — Дело в том, что меня погубили деньги, оставленные мне по наследству.

— Бросьте! — отмахнулся Сэм. — Хотел бы я, чтобы какой-нибудь богатый враг вздумал погубить меня этим вот способом. Я бы не возражал.

— Я так и знал, что вы не поверите! — сказал сапожник, продолжая спокойно курить трубку. — На вашем месте я и сам не поверил бы.

— Как же это случилось?

— А вот как, — отвечал сапожник. — С одним старым джентльменом, у которого я работал в провинции и на бедной родственнице которого я был женат (теперь она, слава богу, умерла), случился удар, и он отошел.

— Куда? — спросил Сэм, осовевший после всех своих дневных приключений.

— Почем я знаю куда? — ответил сапожник. — Отошел к усопшим.

— А, конечно, — сказал Сэм. — Что же дальше?

— Ну так вот, оставил он пять тысяч фунтов.

— Очень благородно с его стороны, — вставил Сэм.

— Одну из них он завещал мне, — продолжал сапожник, — потому что я был женат на его родственнице.

— Отлично! — пробормотал Сэм.

— А так как он был окружен множеством племянников и племянниц, которые постоянно ссорились между собой из-за наследства, он и сделал меня своим душеприказчиком, то есть оставил мне все остальное по доверию, чтобы я разделил эту сумму между ними, как было указано в завещании.

— Что значит: «по доверию»? — осведомился Сэм, очнувшись от дремоты. — Если это не деньги, так какой толк?

— Это юридический термин, вот и все, — пояснил сапожник.

— Не похоже, — проговорил Сэм, покачав головой. — У них в лавочке доверие не в ходу. Впрочем, продолжайте.

— Так вот, только я собрался утвердить завещание, племянники и племянницы, которые были страшно разочарованы, что не получили всего, подали caveat.

— Что-что? — переспросил Сэм.

— Это такой юридический документ, равносильный слову «стоп!», — объяснил сапожник.

— А-а! — протянул Сэм. — Свояк хабесова корпуса! Ну и что было дальше?

— Но поняв, что они не могут между собой договориться, племянники и племянницы забрали свой caveat, а я распределил наследство. Только я это сделал, как один племянник подал иск об отмене завещания. Несколько месяцев спустя дело разбиралось у глухого старого джентльмена в каком-то закоулке близ Святого Павла, и после четырех заседаний, на которых четыре проктора окончательно его запутали, он еще неделю или две размышлял и читал показания в шести томах, а потом решил, что так как завещатель был не совсем в своем уме, я обязан вернуть все деньги и уплатить все судебные издержки. Я подал апелляцию. Дело пересматривалось тремя или четырьмя сонными делегатами, которые уже слышали его в первом суде, где их именовали докторами; утвердили решение глухого джентльмена. Тогда мы перенесли дело в Канцлерский суд, где оно находится до сих пор и останется до скончания веков. Мои адвокаты давно уже получили всю мою тысячу фунтов; а тем временем «поимущественных», как они это называют, и издержек набралось на десять тысяч, за которые я и сижу и буду сидеть здесь и чинить сапоги, пока не умру.

Сапожник остановился, чтобы взглянуть, какое впечатление произвели его слова на Сэма, но тот уже спал.

На другой день, когда Сэм с увлечением полировал башмаки и отчищал гетры своего хозяина в камере сапожника, а мистер Пиквик сидел у себя за завтраком, к нему кто-то постучался, и прежде чем мистер Пиквик успел крикнуть: «Войдите!», в двери появились косматая шевелюра и вельветовая шапочка — два головных убора, в которых мистер Пиквик без труда признал личную собственность мистера Сменгля.

— Как поживаете? — спросил сей достойный муж, раз двадцать встряхнув головою. — Вы кого-нибудь ждете сегодня? Там внизу вас спрашивают трое чертовски джентльменистых господ и стучатся во все двери подряд. Пансионеры разделывают их под орех за такое беспокойство.

— Ах, боже мой! Как неразумно! — воскликнул мистер Пиквик, вставая. — Да, несомненно, это мои друзья, которых я ждал еще вчера.

— Ваши друзья! — вскричал Сменгль, хватая мистера Пиквика за руку. — Ни слова больше! Черт возьми, с этой минуты они и мои друзья, а также друзья Майвинза. Чертовски приятный сукин сын этот Майвинз, не правда ли? — сказал Сменгль с чувством.

— Я так мало знаю этого джентльмена, — нерешительно ответил мистер Пиквик, — что я...

— Да, да! — перебил Сменгль, похлопывая его по плечу. — Вы познакомитесь с ним ближе. Вы будете от него в восторге. У этого человека, сэр, — продолжал Сменгль торжественно, — комический талант, который сделал бы честь Друри-Лейнскому театру.

— В самом деле? — промолвил мистер Пиквик,

— О, клянусь! — воскликнул Сменгль. — Вы бы послушали, как он изображает четырех котов в тачке — натуральные четыре кота, сэр, клянусь честью. Знаете, это чертовски остроумно! Такого человека нельзя не полюбить. У него есть один недостаток: появись перед ним сейчас тень его деда, он попросил бы у него взаймы.