— Да неужели? — изумился Сэм.

— Чистая правда, Сэмми! И если бы ты видел, как он цеплялся за перекладины, точно боялся свалиться с шестифутовой высоты и разбиться вдребезги. Все-таки устроился, и мы поехали; но мне кажется, — я говорю, кажется, Сэмивел, — на поворотах его малость потряхивало.

— А не налетели вы случайно разок-другой на столб? — полюбопытствовал Сэм.

— Боюсь, задел за несколько столбов, — ответил мистер Уэллер, подмигивая. — Он всю дорогу вылетал из кресла.

Так, разговаривая, они подошли к двери «кабинета». Здесь Сэм на мгновение остановился, бросил лукавый взгляд через плечо на своего почтенного родителя, хихикавшего сзади, и сразу вошел.

— Мачеха, — сказал он, почтительно приветствуя сию леди, — я очень обязан вам за этот визит! Как поживаете, пастырь?

— О, Сэмюел! — воскликнула миссис Уэллер. — Это ужасно!

— О, ничуть не ужасно, — возразил Сэм. — Не правда ли? — обратился Сэм к пастырю.

Мистер Стиггинс воздел руки и возвел очи так, что остались видны одни белки или, вернее, желтки, но не сказал в ответ ни слова.

— Этот джентльмен страдает каким-то мучительным недугом? — спросил Сэм, обращаясь к мачехе.

— Этот добрый человек скорбит, видя вас здесь, Сэмюел, — ответила миссис Уэллер.

— Ах вот что! — проговорил Сэм. — А я-то боялся, уж не забыл ли он, чего доброго, поперчить огурец, который съел за завтраком.

— Молодой человек, — изрек мистер Стиггинс, — кажется, и заточение не умягчило вас?

— Сэр, — отвечал Сэм, — я вам очень признателен за доброе мнение. Надеюсь, я не из мягкотелых, сэр.

В это мгновение с той стороны, где сидел мистер Уэллер, послышался какой-то звук, до неприличия напоминавший приглушенный смех, услышав который миссис Уэллер сочла своей священной обязанностью начать постепенный переход к истерическому состоянию.

— Уэллер! — возгласила миссис Уэллер (старый джентльмен сидел в углу). — Уэллер, иди сюда.

— Очень тебе благодарен, моя милая, — откликнулся мистер Уэллер, — но мне и здесь отлично.

При этом ответе миссис Уэллер залилась слезами.

— Что с вами, мамаша? Вас кто-нибудь обидел? — осведомился Сэм.

— О, Сэмюел, — всхлипнула миссис Уэллер, — ваш отец делает меня несчастной! Неужели ничто не может пойти ему на пользу?

— Слышишь? — вопросил Сэм. — Леди желает знать, может ли что-нибудь пойти тебе на пользу?

— Очень благодарен миссис Веллер за ее заботливость, Сэмми. Мне кажется, трубка принесла бы мне большую пользу. Нельзя ли это устроить, Сэмми?

Тут миссис Уэллер разрыдалась еще пуще, а мистер Стиггинс застонал.

— Эх! У этого несчастного джентльмена опять схватки, — сказал Сэм. — Что у вас болит, сэр?

— Боль в груди моей, молодой человек, — ответил мистер Стиггинс, прижимая зонтик к своему жилету.

— Мамаша, — произнес Сэм, — я боюсь, что этот джентльмен с перекошенным лицом испытывает сильную жажду при виде такого меланхолического зрелища. Не правда ли?

Достойная леди вопросительно взглянула на мистера Стиггинса. Этот джентльмен, вращая глазами, схватился правой рукой за кадык и сделал глотательное движение, давая этим понять, что у него пересохло горло.

— Какое питье вы употребляете, сэр? — осведомился Сэм.

— О, молодой друг мой, — отвечал мистер Стиггинс, — всякое питье — тщета.

— Это так, — согласился Сэм, — не отрицаю, сэр. Но какую тщету вы предпочитаете? Какая тщета вам больше всего по вкусу, сэр?

— О, молодой друг мой, я все их презираю! — воскликнул мистер Стиггинс. — Хотя, если уж выбирать наименее гнусную, то это та, что называется ромом, — теплый ром, мой молодой друг, с тремя кусками сахара на стакан.

— Я очень огорчен, сэр, — сказал Сэм, — но продажа именно этой тщеты в нашем заведении воспрещена.

— О, бессердечие этих злобных людей! — возопил мистер Стиггинс. — Да будет проклята жестокость этих бесчеловечных гонителей!

Мистер Стиггинс опять закатил очи и ударил себя в грудь зонтиком; и, нужно отдать справедливость преподобному джентльмену, его негодование действительно было искренне и непритворно. Выразив таким образом свое отношение к этому бесчеловечному правилу, красноносый джентльмен высказался в пользу бутылки портвейна с теплой водой, сахаром и пряностями, как смеси благотворной для желудка и менее отдающей тщетой, чем все другие. Соответствующее распоряжение было сделано. Ожидая его исполнения, миссис Уэллер и красноносый посматривали на старшего мистера Уэллера и время от времени тяжко вздыхали.