Выждав немного, Джоб Троттер изложил и вторую половину поручения. Перкер задумчиво покачал головой и вынул часы из кармана.

— Завтра я буду там ровно в десять часов, — проговорил он. — Сэм совершенно прав. Передайте ему это от меня.

Поверенный направился к своим гостям, клерк — в «Сороку и Пень», а Джоб — на Ковент-гарденский рынок, чтобы переночевать в какой-нибудь корзине из-под овощей.

На другой день ровно в назначенный час маленький законовед постучался в дверь мистера Пиквика, которая с большой поспешностью была открыта Сэмом Уэллером.

— Мистер Перкер, сэр! — доложил он мистеру Пиквику, задумчиво сидевшему у окна. — Я очень рад, сэр, что вы ненароком заглянули к нам. Мне кажется, хозяин хочет перекинуться с вами двумя словечками.

Перкер взглядом дал Сэму понять, что не станет упоминать о вчерашнем посланном, и, поманив его к себе, шепнул ему что-то на ухо.

— В самом деле, сэр? Быть не может! — вскричал Сэм в крайнем изумлении.

Мистер Перкер улыбнулся и утвердительно кивнул.

Мистер Сэмюел Уэллер взглянул на маленького адвоката, затем на мистера Пиквика, затем на потолок, затем опять на Перкера, ухмыльнулся, фыркнул и, схватив свою шляпу, без дальнейших объяснений исчез.

— Что все это значит? — спросил мистер Пиквик, взирая на Перкера с удивлением.

— О! Ничего, ничего! — отозвался тот. — Итак, уважаемый сэр, придвиньте свое кресло к столу. Я должен сообщить вам весьма многое.

— Это что за бумаги? — поинтересовался мистер Пиквик, когда маленький человек положил на стол пачку документов, перевязанных красной тесьмой.

— Бумаги по делу «Бардль — Пиквик», — ответил Перкер, развязывая узелок зубами.

Мистер Пиквик со скрежетом отодвинул кресло, откинулся на его спинку, скрестил на груди руки и сурово — со всей суровостью, на какую был способен мистер Пиквик — посмотрел на своего поверенного и друга.

— Вам неприятно слышать об этом деле? — спросил маленький человек, все еще возившийся с узелком.

— Да, неприятно, — подтвердил мистер Пиквик.

— Очень жаль, — продолжал Перкер, освобождая бумаги от тесьмы, — потому что сегодня нам придется поговорить о нем. Я нарочно за этим и приехал. Готовы вы выслушать то, что я имею вам сообщить, уважаемый сэр? Если нет, я могу подождать. У меня с собой утренняя газета. Располагайте моим временем, не стесняйтесь!

С этими словами маленький человек положил ногу на ногу и сделал вид, будто углубился в чтение.

— Ну хорошо, говорите все, что считаете нужным, — произнес мистер Пиквик со вздохом, но не удержавшись от улыбки. — Должно быть, старая история?

— С некоторыми нюансами, уважаемый сэр, с некоторыми нюансами, — возразил мистер Перкер, спокойно складывая газету и засовывая ее в карман. — Миссис Бардль, истица в нашем процессе, находится в этих стенах, сэр.

— Я знаю это, — был ответ мистера Пиквика.

— Прекрасно! И, по всей вероятности, вы знаете, как она сюда попала? Я имею в виду — на каком основании и чьими стараниями?

— Да, по крайней мере, я слышал то, что говорил об этом Сэм, — ответил мистер Пиквик с напускным безразличием.

— Я позволю себе утверждать, что сведения, сообщенные Сэмом, были совершенно точны. И вот, уважаемый сэр, мой первый вопрос состоит в том, должна ли эта женщина здесь оставаться?

— Почему же вы спрашиваете об этом меня? — сказал мистер Пиквик. — Это зависит от Додсона и Фогга; вам это прекрасно известно.

— Мне это вовсе не известно, — с твердостью возразил Перкер. — И это вовсе не зависит от Додсона и Фогга; вы знаете этих людей, уважаемый сэр, так же хорошо, как и я. Это зависит единственно и всецело от вас.

— От меня? — воскликнул мистер Пиквик, нервически подскакивая в кресле.

— От вас! Я утверждаю, уважаемый сэр, что освобождение этой женщины или ее вечное заточение зависят исключительно от вас. Только вы можете спасти эту женщину, уплатив этим акулам все издержки — за истца и за ответчика. Прошу вас, успокойтесь, уважаемый сэр.

Пока Перкер говорил, в лице мистера Пиквика происходили перемены самые необычайные. Было очевидно, что он готов взорваться, но изо всех сил сдерживал себя. Между тем Перкер продолжал:

— Я виделся с этой женщиной сегодня. Вы оплачиваете издержки, а она отказывается от возмещения ущерба, и далее — это, я знаю, уважаемый сэр, для вас еще важнее — вы получаете от нее в форме письма ко мне добровольное собственноручное заявление, что все дело с самого начала раздувалось, поощрялось и обстряпывалось этими людьми — Додсоном и Фоггом, что она глубоко сожалеет о причиненных вам по ее вине неприятностях и умоляет меня ходатайствовать перед вами о даровании ей прощения.

— Если я заплачу за нее издержки! — воскликнул мистер Пиквик с негодованием. — Ценный документ, нечего сказать!