— Вы — настоящий философ, Сэм, — сказал мистер Пиквик.

— Похоже, это наследственное, сэр. Отец у меня такой. Мачеха грызет его, а он посвистывает. Она — в раж, и ломает ему трубку; он встает, берет другую. Она завизжит — и в истерику, а он себе покуривает спокойно, пока она не придет в себя. Это — философия, сэр, или нет?

— Во всяком случае, прекрасная замена, — смеясь, ответил мистер Пиквик. — Она, должно быть сослужила вам добрую службу в вашей беспокойной жизни, Сэм.

— Службу, сэр? Это верно. Когда я убежал от разносчика и еще не пристроился к ломовику, две недели я жил в немеблированных комнатах.

— Немеблированных комнатах? — переспросил мистер Пиквик.

— Да, под арками моста Ватерлоо. Прекрасное место для ночевки — всего десять минут ходьбы от центра. Единственное неудобство — сквозняки. Насмотрелся я там. Настоящих бродяг вы там не увидите; поверьте, они знают места получше. Только молодые, еще неопытные нищие находят себе здесь временную крышу; а обыкновенно это истощенные, голодающие бедняки, у которых нет двух пенсов на веревку.

— При чем тут, Сэм, веревка за два пенса?

— Это — дешевая ночлежка, сэр, по два пенса за койку.

— Почему же койка называется веревкой?

— Видите ли, сэр, леди и джентльмены, которые держат этот отель, когда начали дело, устраивали постели на полу, но постояльцы, вместо того чтобы скромненько выспаться на два пенса, дрыхли по полдня. Хозяевам сплошной убыток. Теперь они протягивают две веревки — три фута от пола и футов шесть одна от другой, а к веревкам пришивают полотнища из грубой материи. Кровати готовы. Выгода ясная. В шесть утра хозяин отвязывает веревки с одного конца и ссыпает всех жильцов на пол. Все сразу просыпаются, спокойно встают и уходят! Прошу прощения, сэр! — Сэм внезапно оборвал свою болтовню. — Это Бери-Сент-Эдмондс?

— Да, Сэм.

Карета загрохотала по хорошо вымощенным улицам красивого городка и остановилась перед большой гостиницей, построенной почти против старинного аббатства.

— Вот и «Ангел», Сэм, — сказал мистер Пиквик. — Здесь мы сойдем. Необходима некоторая осторожность. Потребуйте комнату и не называйте моего имени. Понимаете?

— Будьте уверены, сэр.

Свободный номер был тотчас занят, и мистер Пиквик без промедления в него препровожден.

— Теперь, Сэм, прежде всего нужно...

— Заказать обед, сэр! — подхватил Сэм.

— Это верно, — сказал мистер Пиквик, глядя на часы.

— И если я смею советовать, сэр, ложитесь-ка спать и ни о чем до утра не думайте. Ничего не бывает освежительнее сна, как говорила служанка, выпивая полную рюмку опия.

Через полчаса мистер Пиквик сидел за весьма удовлетворительным обедом, а через три четверти часа мистер Уэллер вернулся с сообщением, что мистер Чарльз Фиц-Маршалл приказал оставить за ним номер на неопределенное время. Он проведет вечер в гостях, велел коридорному себя дождаться, а своего слугу взял с собой.

— Теперь, сэр, мне бы только поговорить утром с его слугой, и все узнаю о господине, — закончил мистер Уэллер свой доклад.

— Почему вы так думаете, Сэм?

— Слуги на то и существуют, сэр.

— О, я забыл про это, — сказал мистер Пиквик. — Хорошо.

Ничего лучшего нельзя было придумать, и мистер Уэллер получил позволение провести вечер как ему будет угодно. Он спустился в буфет, где вскоре единодушно был избран председателем собравшейся там компании, каковую почетную должность он и справлял к такому удовольствию джентльменов завсегдатаев, что хохот и крики одобрения проникали в спальню мистера Пиквика, сократив срок его естественного отдыха по крайней мере на три часа.

На другой день Сэм освежался после бурно проведенной ночи возле колодца; вдруг внимание его привлек молодой человек в малиновой ливрее, сидевший на скамье посреди двора. Казалось, он был погружен в книгу церковных песнопений, что, однако, не мешало ему поглядывать на Сэма, словно его интересовали производимые мистером Уэллером операции.

«Странный тип!» — подумал Сэм, когда глаза его встретились со взглядом незнакомца в малиновом наряде: лицо у него было широкое, бледное, безобразное, глаза — глубоко впавшие, голова — громадная, с космами длинных и гладких черных волос.

Сэм кивнул ему и спросил:

— Как поживаете, почтеннейший?

— Я счастлив сказать, что чувствую себя довольно хорошо, — неторопливо ответил тот, закрывая книгу, — я надеюсь, точно так же и вы, сэр?

— Если бы я не чувствовал себя словно ходячая бутылка бренди, то был бы совсем молодцом, — отозвался Сэм. — А вы здесь остановились, приятель?

Малиновый субъект ответил утвердительно.

— Почему же вас вчера не было с нами? — осведомился Сэм, вытираясь полотенцем.

— Мы с хозяином были в гостях.