Мистер Пиквик пообедал, допил вторую пинту превосходного портвейна, прикрыл голову шелковым носовым платком, поставил ноги на каминную решетку и откинулся на спинку удобного кресла, но появление мистера Уэллера с дорожным саком вывело его из блаженной полудремы.

— Сэм! — сказал мистер Пиквик.

— Сэр? — откликнулся мистер Уэллер.

— Я как раз сейчас думал, Сэм, — сказал мистер Пиквик, — что оставил много вещей у миссис Бардль, их надо взять до нашего отъезда.

— Слушаю, сэр, — ответил мистер Уэллер.

— Я могу на время переправить их к мистеру Тапмену. Вам нужно съездить на Госуэлл-стрит, Сэм, и устроить это.

— Сейчас, сэр? — спросил мистер Уэллер.

— Сейчас, — ответил мистер Пиквик. — Впрочем, постойте, Сэм, — добавил мистер Пиквик, вытаскивая кошелек. — Надо уплатить за квартиру. Срок на Рождество, но заплатите и покончите с этим делом. Передайте миссис Бардль, что она может сдать квартиру, когда захочет.

— Больше ничего, сэр?

— Больше ничего, Сэм.

Мистер Уэллер медленно подошел к двери, как будто ждал еще чего-то, медленно открыл ее и стал медленно закрывать, когда мистер Пиквик окликнул его:

— Сэм!

— Сэр? — отозвался Сэм, мгновенно возвращаясь и затворяя за собою дверь.

— Если вы захотите полюбопытствовать, чего добивается миссис Бардль, то я не возражаю, Сэм. Если захотите.

Сэм кивнул и вышел. Мистер Пиквик снова прикрыл голову шелковым носовым платком и расположился вздремнуть.

Было около девяти часов, когда Сэм добрался до Госуэлл-стрит. В окне маленькой гостиной виднелся свет, а на шторах — тени двух женских шляп. У миссис Бардль были гости.

Мистер Уэллер постучался. Спустя некоторое время пара маленьких башмаков протопала по ковру, и перед Сэмом предстал сам мастер Бардль.

— Ну, юный бедокур, как поживает мамаша? — спросил Сэм.

— Отлично! И я тоже.

— Очень рад! Скажите ей, дитя-феномен, что мне нужно с ней поговорить.

Мастер Бардль поставил свечу на ступеньки и исчез.

Две шляпки, бросавшие тени на шторы, принадлежали двум ближайшим приятельницам миссис Бардль, которые пришли разделить с нею ужин, состоявший из двух пар поросячьих ножек, томившихся в жестяной кастрюльке над огнем, и поджаренного сыра, аппетитно шипевшего в маленькой голландской печурке перед камином. Пока ужин готовился, приятельницы с удовольствием перемывали косточки общих друзей и знакомых. Юный Бардль прервал их мирную беседу сообщением, доверенным ему мистером Уэллером.

— Слуга мистера Пиквика! — воскликнула миссис Бардль, бледнея.

— Ах, боже мой! — воскликнула миссис Клаппинс.

— Просто невероятно! — воскликнула миссис Сендерс.

— Что мне теперь делать? — спросила миссис Бардль у миссис Клаппинс.

— Мне кажется, надо его принять, но при свидетеле, — ответила миссис Клаппинс.

— Мне кажется, по закону нужны два свидетеля, — заметила миссис Сендерс, которая, подобно миссис Клаппинс, сгорала от любопытства.

— Может быть, пригласить его сюда? — сказала миссис Бардль.

Миссис Клаппинс с живостью поддержала это предложение.

— Разумеется! — вскричала она. — Войдите, молодой человек, но заприте, пожалуйста, дверь на улицу.

Мистер Уэллер не заставил себя долго ждать.

— Очень сожалею, сударыня, — приступил он к осуществлению своей миссии, — что вынужден обеспокоить, как сказал грабитель, сажая старую леди в пылающий камин, но мы с моим хозяином только что прибыли и скоро опять убываем, так что спрашивать не приходится.

— Конечно, с молодого человека нельзя спрашивать за грехи хозяина, — заметила миссис Клаппинс, на которую наружность и речь мистера Уэллера произвели большое впечатление.

— Понятно, нельзя! — согласилась миссис Сендерс, вожделенно поглядывая на жестяную кастрюльку и подсчитывая в уме, сколько кому достанется поросячьих ножек, если Сэма оставят ужинать.

— А пришел я сюда вот для чего, — продолжал Сэм, игнорируя эти замечания, — во-первых, передать предупреждение хозяина о выезде — вот оно. Во-вторых, внести плату за квартиру — вот она! В-третьих, сказать вам, чтоб все вещи его были собраны и переданы тому, кого мы пришлем за ними. В-четвертых, сообщить, что вы можете сдавать помещение, когда вам угодно, — и это все!

— Несмотря на то, что произошло, — произнесла миссис Бардль, — я всегда говорила и скажу: мистер Пиквик во всех отношениях, кроме одного, вел себя, как настоящий джентльмен. В деньгах всегда был исправен, точно банк, всегда.

Тут миссис Бардль приложила платок к глазам и вышла из комнаты приготовить расписку.

Сэм отлично понимал, что ему нужно только помолчать, и женщины наверняка развяжут языки, поэтому он принялся рассматривать жестяную кастрюльку, стены, потолок, не произнося ни слова.