— Один выше по течению, но до него далеко и на тропу потом не выбраться, дорога уходит в сторону, — Кречет указал пальцем на тонкую линию, бежавшую прочь от реки. — И два ниже, до ближнего и поедем. Крюк, но и Стихии с ним. Роллер не на горючем, в город сворачивать не придется.

— А это тяжело — гнать роллер на собственной силе? — любопытно посветил на него глазами Яр. Дядя говорил, мол, весьма затратно, зато сила и способность контролировать ее развиваются. Но что-то по Кречету не заметно, чтоб ему контроль удавался хорошо.

— А кто его знает, — Кречет только плечами пожал. — Что я, что Белый — не устаем, разве что если совсем с ветром наперегонки нестись. Но так под это трасса нужна, тут так не покатаешься. Приходится потихоньку… Хм.

С этим «Хм» он замолчал, уйдя куда-то в себя. Вернулся не скоро, когда уже поели, и даже Яр сбегал к реке, прополоскать котелок. Вернувшись, он обнаружил Кречета, сосредоточенно пялящегося на веточку, выложенную на каменный блок. Веточка была сухая, аккуратная, самое то для растопки. Искру кинь — вспыхнет. Судя по обгорелым пятнам, она была уже не первой.

Чтоб не мешать сосредоточенности напарника, Яр очень тихо принялся укладывать сумки. Время от времени он поглядывал на Кречета и закусывал губу, чтоб не ляпнуть что-нибудь не в тему или вообще, под руку. Тренируется? И пусть тренируется. Кэльх Аэно не мешал постигать науку управления огнем, только помогал, но на то он и был учителем и огневиком. А куда ему-то лезть? Хотя Яр почти воочию видел, как бьется внутри парня его стихия, бестолково взмахивая крыльями. Ну точь-в-точь как попавшая в силок птица.

— Да ну его к искаженцам! — наконец не выдержав, взорвался Кречет, резко смахнув веточку на землю. — Эй, ты как там? Едем?

— Едем, — Яр подавил желание захихикать, наверняка ведь обидел бы Кречета. — Хочешь, я тебе дам почитать первый дневник Аэно? Там как раз рассказывается, как он учился.

— Посмотрим, — буркнул тот.

После переправы через Риатону дорога пошла в гору. Сперва это было почти незаметно: лес и лес кругом, та же техническая тропа, те же кусты. Но Яр замечал, что все меньше становится лиственных гигантов, их сменяют красноствольные сосны, а белые дубы, под которыми было так удобно устраивать стоянки по вечерам, почти исчезли. Да и самим соснам было не больше ста лет — весь этот лесной массив был рукотворным, высаженным земляными нэх для поддержания природного равновесия.

Аэньяр внимательно вслушивался в мир, но не чувствовал поисковых заклятий. Он вообще не чувствовал, что его ищут. Возникало впечатление, что, пересекши реку, он, словно ящерка, отбросил хвост. И сейчас, пока он двигается в компании Кречета, его никто не отыщет.

Каждый вечер, помогая Кречету устраивать стоянку, собирая дрова для костра, он на память цитировал отрывки из дневников многопрадеда. Потом, достав тот самый, первый, просто сунул его в руку Кречету:

— Читай. Читай-читай, это интересно.

Тот взял книгу неохотно и как-то неумело. Видно было: благоговел перед древностью и автором, но вот читать желания не было. Поначалу. То отвлекался подкинуть дров в костер, то помешать привычную уже кашу, то еще что… Потом втянулся, ложку мимо рта не проносил чудом. И так и уснул, с книжкой — Яру пришлось зажать ладонью рот, уж больно смешно выглядело. Наверное, он и сам так же засыпал, то-то дед с отцом улыбались иногда поутру.

Книгу он очень осторожно вынул из расслабившихся пальцев, уложил в мешок: дед был прав, стоило бы поберечь реликвию. Укрыл напарника пледом. Спать ему не хотелось пока, костерок так уютно попыхивал искрами, подбрасываемые время от времени веточки горчанки отгоняли дымом насекомых, Ласка хрустела зерном в мешке и тихо отфыркивалась, переступая с ноги на ногу.

Аэньяр думал о том, что сейчас делают родители, дед с бабушкой. Наверное, волнуются — где он, что с ним. Интересно, а дед скажет папе, куда, скорее всего, Яр направился? И если скажет, то когда? Или, может быть, будет усмехаться, когда мама не видит, и отец сам обо всем догадается? Яр тоже усмехнулся, чуточку горько. Нет, отец не додумается. Отца слишком мама зажала, в тисках держит. И вот она как раз-таки догадается. Не может не понять, яриться будет… Он был уверен: даже когда она поймет, куда он делся, следом не поедет. Может отправить отца, но сама в Эфар… нет. Не так она на родных своих зла, как уже привыкла, что эту злость нужно изображать, культивировать и поддерживать. Он искренне не понимал: зачем? Зачем из свободной реки отношений делать затхлое болото старой, плесневелой злости?

Наверное, есть вещи, которые лучше и не понимать.

Вздохнув, он и сам принялся укладываться. Хочется, не хочется, а спать надо. Завтра ехать, нельзя своими зевками задерживать.

***

Аэно, не раз проезжавший путь от Ткеша в Эфар-танн, писал о том, что самая неспешная езда занимает около двух недель. Это если останавливаться на ночевки в городах, даже если еще чуть вечереет, и покидать их не рано на рассвете.

Аэньяр высчитал, что у него бы она заняла примерно столько же, но на деле все оказалось не так. Во-первых, он не рассчитывал на попутчика и свою болезнь, во-вторых, техническая тропа все же не была дорогой, которые и триста лет назад уже были обихожены земляными магами. В-третьих, и это было самым странным, торопиться не хотелось. С Кречетом было интересно, спокойно, тепло. Несмотря на разницу в возрасте и стихии, огневик, казалось, прекрасно понимал многие невысказанные мысли и чаяния четырнадцатилетнего подростка. Рассказывал о себе, так же как и Яр, аккуратно обходя тему взаимоотношений с родителями. Яру хватило пары таких разговоров, чтобы он мысленно обозначил круг «острых» вопросов и очень осторожно «облизывал» их, как вода осколки-камни. То же самое делал и Кречет, и мысленно Яр хихикал над этим: ритуальные танцы, видят Стихии!