– Ничего не понимаю... Кроме одного – вода не совсем питьевая, – он обернулся к костру, рядом с которым остался деревянный сосуд.

Затем вернулся, еще раз понюхал воду, осторожно попробовал на вкус. Вода как вода.

– В общем, я понимаю, что ничего здесь не понимаю.

Оглядел туман, реку, мост, насыпь, хижины. Затем посмотрел назад – туда где в белой мгле скрывался тоннель.

– Впрочем, одно понятно вполне. Если они не рекомендуют, туда лучше не ходить, – он оглянулся на хижины. – Они-то здесь как бы местные. В общем, утро вечера мудренее... Завтра утром, когда эта ерунда рассеется, буду соображать.

Затем снова подошел к реке и опустил руку в маслянистую воду. Болтал рукой довольно долго и вдруг начал чувствовать жжение.

– Вот тебе раз! – он спешно обтер ладонь о джинсы и куртку. – Кислота, что ли?! – он подул на ладонь. – Вот тебе раз! Тогда у вас, получается, что – вода на вес золота?!

Он вдруг понял, что здесь, у воды, как-то неестественно быстро озяб, просто замерз. Быстро и ненормально – за полминуты тепло тела словно ушло в эту странную воду. Он вернулся к костру, который вполне основательно грел, и устроился как можно ближе. Просидев так неопределенное время, Марк почувствовал, что засыпает. Он улегся на бок, согреваемый нежарким теплом костра, и быстро уснул.

Наутро, как в прошлый раз, никакого тумана не оказалось. На востоке, над далеким хребтом, поднимается мягкое солнце; из-под солнца притекает река, слепя маслянистыми зайчиками; на севере, на том берегу, – холмистое плоскогорье, в котором, перенесшись через реку мостом, исчезает дорога; на юге – цепь холмов, в которой скрывается роковой тоннель; на западе – простор предгорных низин, изумрудный волнистый ковер под синим бархатом неба. Воздух – необычайный; прозрачный, спокойный, какой-то молочно-медовый.

Понаслаждавшись так пару минут, Марк вдруг отметил, что селение опустело. Он прошелся между хибарами, осторожно заглядывая в двери-проемы, и убедился, что нигде никого нет.

– Не знаю что случилось и что это значит... Но еще один повод здесь не задерживаться. Итак, куда мы идем?

Сейчас, на свежую голову, в таком спокойствии такой роскошной погоды, было бесспорно понятно, что идти нужно назад – в город. Что бы ни кричали эти местные, и какими бы камнями ни кидались. Там был тот Гиттах, который Марка не только видел, но, следует понимать, знал про него теперь больше его самого. Марк спустился к воде, свернул налево на юг и направился к насыпи. Разглядывая мост – сооружение все того же нереального совершенства, – Марк увидел под аркой мальчика. Ему даже показалось, что это был тот, вчерашний, который поджигал костер факелом.

Не желая никаких контактов, Марк свернул круче влево и стал подниматься к дороге. Ступив на плиты, мерцавшие мягко узором в утреннем солнце, он услышал встревоженный оклик. Он обернулся – мальчишка торопился за ним, кричал и махал рукой; в облике явно читалась тревога.

– Мне некуда больше идти! – закричал Марк, обернувшись и начав спускаться к мальчишке.

Тот остановился и попятился вниз.

– Мне нужен, – Марк напрягся, вспоминая надпись на первых воротах, как ее озвучил Гессех, – Лейнгергеммех... – вспомнилось только первое слово.

– Лейнгергех, – отозвался мальчишка и закивал. – Ведхенгсе! Ведхесс таахейнгет! – он замахал руками на запад, вдоль реки, утекающей в низины предгорий.

– Я там ничего не знаю! – закричал Марк, застыв – опасаясь приблизиться и тем самым отогнать мальчишку. – Мне нужен этот Лейнгерг, потому что там этот Гиттах!

На слово «Гиттах» мальчишка не отреагировал. Он повторил «Ведхенгсе! Ведхесс таахейнгет!» – и снова замахал руками на запад. Марк отвернулся и заторопился наверх. Снова ступив на дорогу, он быстро зашагал на юг. За спиной раздался вопль, затем точно в середину затылка влепился камень.

– Ай, сволочь! – Марк подпрыгнул и обернулся – мальчишка торопился за ним. В руке у него был еще один камень, готовый к броску.

– Ведхесс-ле! – крикнул снова мальчишка. – Лейнгергех-ре ведхеде! – и снова замахал руками на запад.

– Как все-таки плохо не знать языков, – сказал Марк, потирая затылок. – Ладно. Я так понял, что это серьезно. А второй раз так попасть в этом тоннеле не хочется. А шансы, как видно, остаются. Ведхесс-ле.

Он стал спускаться с насыпи – мальчишка отбежал и спрятался за углом своего крайнего сруба.

– Лейнгергех ведхеде! – закивал мальчик с удовлетворением, когда увидел, что Марк собирается идти вдоль воды на запад. – Таахейнгет, лоймесс ведхетерт! – он улыбнулся, и на почти черной физиономии сверкнули зубы.

– Счастливо, – Марк улыбнулся в ответ.

Затем он посмотрел на воду, которая, в ярком утреннем свете, сверкала несколько необычно для обычной воды. Вспомнил вчерашнее жжение, помешкал. Вернулся к месту ночевки, обошел погасший костер, поднял с земли деревянный стакан с водой. Осторожно попробовал эту воду на вкус. Опять же – вода как вода. Осушил стакан и оставил рядом с костром.