Немедленно вспомнив про Надю, Самоварова болезненно поморщилась.

Рассказывая Матросовой о своих поисках, она опустила нелицеприятные подробности из жизни единокровной сестры.

— На что же она жила?

— Что-то подкидывала мать, обычная женщина. Учительница литературы, растила ее одна. На каком-то этапе подключилась Сашка, дела ее шли в гору. Начав с «завтра отдам», она вскоре поняла, что только усугубляет ситуацию. После очередной Иркиной алкогольной депрессии Сашка нашла ей работу. Продержалась наша девица недолго — в какой-то момент просто не вышла, честно признавшись подругам, что у нее запой.

Сашка оплачивала психолога, вызывала на дом наркологов и уговаривала подругу лечь в клинику. В этой борьбе были проблески — Ирка не пила месяца по два. Потом очередной мужик, очередное расставание, и все начиналось сначала. С самой Сашей я общалась мало, но Оля часто говорила, что они борются за пьющую подружку потому, что она «бессребреница». Мол, Ирка лишена таких пороков, как зависть и алчность, а также никогда не умела за себя постоять.

С позиции незаинтересованного наблюдателя я видела следующее: две взрослые женщины нянчатся, как с ребенком, с третьей. Этой Ируське, чтобы она почтила своим вниманием подруг, оплачивалось такси, и не только пьяной до дома, еще и от дома на встречу с ними в ресторан. Я уже не говорю про бесконечные подарки, почти новую дизайнерскую Сашкину одежду и прочие подношения. Наблюдая за судьбой этой перезрелой девицы, я долго не могла понять, что же так стремительно толкнуло ее в яму. И вдруг поняла — превосходство…

— И как ты это поняла?

— Полутона. Человек так или иначе выдает нутро в своих вопросах и реакциях. Она считала прежде всего своих же благодетельниц-подруг недостойными того, что они имеют. Девчонки, а особенно Сашка, ослепленная своим же благородством, с одной стороны, с другой — находящаяся совсем уже в иной матрице, где не только про выживание, а уже и про успех, не слышали и не замечали то, что отчетливо слышала я. Такие самолюбивые гордячки, как эта беспутная Ирка, любят обесценивать достижения других словами: «повезло», «фартануло» и прочими субъективными констатациями. Она всегда считала себя самой красивой из них троих (и это заметно по выражению ее лица даже на их школьных фотографиях), и уж, конечно, самой талантливой.

Стихи у нее и правда были неплохие, но, начитавшись наскоро биографий великих, она убедила себя, что ей кто-то должен помогать и в продвижении и даже, представь, в мотивации. Кто-то, кто попроще, должен подпитывать ее гордыню восторгами, по умолчанию обеспечивать нехитрое бытие, а мужчины должны за ней бегать и осыпать дорогими подарками.

Закончив эмоциональный спич, Вика тяжело выдохнула.

— Насколько помню из того разговора в «Моих документах», и Сашка не вызывает у тебя положительных эмоций, — прервала затянувшуюся паузу Самоварова.

— Погоди… Особенно меня поразил один, между Сашей и Ирой, диалог, — продолжила Матросова. — Как-то за столом зашел разговор про детство, и Ирка эта вполне искренне призналась, что детство было единственно счастливой для нее порой, а Сашка наша неожиданно выдала, что детство свое ненавидит и не любит о нем вспоминать. И вроде фигня фигней, а я, в тот вечер засыпая, все думала о важности тех случайных признаний. Представь, одна сидит вся такая разбитая, и от нее несчастливостью аж разит, другая — искрится, что шампанское в бокале. Казалось, все должно быть наоборот… И тут я понимаю, в чем суть. Сашка — боец, она моей породы. Все, что у нее в жизни есть, появилось благодаря ее собственному движению. А Ирка привыкла, что счастье ей должен обеспечить кто-то, как когда-то бабушка и дедушка, которых давным-давно нет в живых. А что до моего отношения к Сашке… Да, она местами несносна, но по отношению к Ирке проявила уйму терпения. Она же пока бездетная, к сожалению, как и две другие подруги.

— Почему?

— Не хотят сейчас бабы рожать, для тебя это новость?.. А накинулась я на Сашку только потому, что хочу уберечь Ольгу от ненужных душевных терзаний. Девка попала в скверную ситуацию, но я уверена, что она выпутается. Оля — интеллигентка со всеми вытекающими из этого определения плюсами и минусами. Она считает себя должной как Ирке, так и Сашке. Спасать она никого не может, не ее это роль, зато загоняется и рефлексирует по полной.

— Так в чем мораль твоей истории?

— Мораль в том, что Ирка, прикрываясь «высокими настройками» своей тонкой и чувствительной к грязному мира бабла и кровавой борьбы души, обыкновенный паразит. А они всегда существуют на самых низких настройках. У них не удовлетворены базовые потребности, и удовлетворить их невозможно: пальто всегда будет не то. И ни беспечного, ни хренового детства не вернуть никому.

= Не во всем соглашусь. Есть немало людей, в которых духовное, заложенное в каждом от рождения, на очередном повороте судьбы перевешивает материальное. Ты же была на войне… Должна понимать это лучше меня.

Вика насупила нарисованные брови. Обдумав ответ, заговорила искренне и печально:

— Варя, я давно варюсь в мирском и мыслю мещанскими категориями. Пирамида Маслоу — это про нас, обывателей. Для большинства она не подразумевает душевного подвига. Она скорее про чем занять свое земное время.

Глядя на нее — крупную и яркую, не умевшую фальшивить, Самоварова понимала, что происходившее в стране подругу мучит не меньше, чем ее саму. Как хорошо, что судьба свела их вновь в буфете Большого, и Вика не осталась в ее памяти сварливой и вредной теткой, бухтевшей за спиной в центре «Мои документы»!

— Скоро отбываю домой, — Варвара Сергеевна взяла в руку кофейную чашку и потянулась к мигом устремившейся к ней большой кружке с капучино. — Хочу сказать тост. За нашу Победу! — неожиданно громко выдала Самоварова и с чувством добавила: — А еще за непостижимую русскую душу и за любовь!